Что Русские в самом деле играли не последнюю роль в походах Романа Диогена против мусульманских завоевателей — Турок, мы удостоверяемся в этом свидетельством того арабского историка, известия которого вообще отличаются поразительною точностью и правдивостью. Ибн-эль-Атир пишет, что армия Романа Диогена численностью доходила до 200 тысяч и состояла из Византийцев, Франков, Русов, Бажднаков (Печенегов), Арабов и Грузин (в подлиннике Курчь). [100] Русские [338] опять занимают то место, которое у Скилицы принадлежит Варягам. Далее, Ибн-эль-Атир заставляет Русских сражаться с Турками Альп-Арслана при Хелате (Χλίατ, Khelat по-армянски), куда, как известно, Роман Диоген отправил значительный отряд от Манцикерта. «У Хелата (авангард Альп-Арслана) встретил предводителя Русов, сопровождаемого приблизительно десятью тысячами Византийцев. Они сразились, и были разбиты Русы, и был взят в плен их предводитель и был приведен к султану, и тот ему отрезал нос». Эль-Макин в соответствующем месте пишет: «Султан Альп-Арслан устремляется к Хелату навстречу Византийцам с 40000 всадников; против них вышел с большими силами один патриций, но султан победил их, взяв в плен самого предводителя, у которого он отрезал нос». Известие Атира, отчасти подтверждаемое Макином, для нас драгоценно; но, несмотря на высокие качества Багдадского астронома-историка, мы должны спросить себя, не противоречит ли он византийскому историку, современнику и очевидцу. У Атталиоты не говорится прямо о Русских, как участниках в роковых битвах при Хелате и Манцикерте. Но зато мы от него имеем подробные сведения о том, кто именно был под /119/ Хелатом, и кто под Манцикертом: оба пункта находятся в близком расстоянии один от другого. Сначала отправлены были императором Романом к Хелату Узо-Печенеги (Скифы), а вслед за ними — Франки с их предводителем, знаменитым Норманном Урселем, впоследствии заступившим место Роберта Кренена. [101] Можно было на минуту подумать, что Урсель, называемый у Византийцев часто Руселем (Attaliot. р. 148, 22: ῾Ρουσέλιος), и есть тот предводитель Русов, о котором идет речь у арабских писателей, то есть, другими словами, можно было предполагать довольно грубое недоразумение, основанное на смешении имени Урселя с именем Русских. Такое объяснение можно бы подкрепить свидетельством Амата [339] Монте-Кассинского [102] о том, что Урсель действительно попался в плен к Туркам. Но все это было бы, однако, крайне шатко. Известие Амата о плене Урселя есть не более как ошибка, ибо оно противоречит свидетельству Атталиоты и притом вдвойне. Амат говорить, что Урсель взят в плен Турками вместе с императором Романом в решительном сражении при Манцикерте. Но, во-первых, из Атталиоты мы видим, что Урсель не был под Манцикертом, а оставался под Хелатом, а во-вторых, византийские писатели прямо говорят, что Урсель ушел от плена (Attaliot. р. 148 sq., 185, а также 167; ср. Scylitz. p. 695). Пойдем далее. Атталиота говорит, что Роман Диоген, считая нетрудным делом осаду Манцикерта и не ожидая близкой опасности со стороны Турок, отправил, сверх Печенегов и Франков, к Хелату новые, еще более значительные силы, поручив их магистру Иосифу Траханиоту (у Скилицы Тарханиоту): «В этом числе был значительный отряд пехотинцев; и вообще корпус, порученный Траханиоту, состоял из отборных и храбрейших воинов, занимавших обыкновенно передовые и самые опасные позиции во всех боевых стычках и сражениях». По своему количеству этот корпус превосходил число войска, оставшегося под командой императора пред Манцикертом. Атталиота тут же объявляет, каким образом Роман Диоген, после стольких походов, был все-таки в состоянии отделить такие /120/ значительные силы к Хелату. «В предшествовавших битвах Греки еще не доходили до такой крайности со своим императором, чтобы нужно было подвергать опасности и выводить в битву и его собственную часть, называемую обыкновенно сменою (τὴν αὐτοῦ μοῖραν, τὸ λεγόμενον συνήθως ἀλλάγιον); но в то время как остальные вперед захватывали себе победу, отряды, зависевшие непосредственно от императора и окружавшие его (οἱ τῷ βασιλεῖ περιαρτώμενοι λόχοι), оставались вне боевых схваток» (Attaliot. p. 149, 14-150, 1). Очевидно, здесь идет речь о какой-то [340] пешей императорской гвардии (но не о лейб-гвардии) или об отборных пеших полках, находившихся под непосредственною командою императора. Значение слова «ἀλλάγιον» довольно темно; [103] но из позднейших примеров мы видим, что царская «смена» состоит из иностранцев. Мы думаем, что именно в этой отборной пехоте, отправленной к Хелату, и нужно искать тех Русских, о которых говорится у Ибн-эль-Атира. Только при этом не следует в начальнике Русов, взятых в плен, видеть самого Траханиота, потому что и он вместе с Урселем избежал такой беды (Attaliot. p. 158. Scylitz. p. 695).
Варяги еще раз являются на сцену в трагической истории Романа Диогена и косвенным образом способствуют ее ужасной развязке. Роман Диоген, как известно, был освобожден из плена султаном Альп-Арсланом, но только для того, чтобы найти более жестоких и безжалостных врагов в своем отечестве. В его отсутствие власть захватили родственники: дядя (кесарь Иоанн) и двоюродные братья Михаила VII Дуки; да и сам Михаил VII, по совету своего наставника и руководителя Пселла, не хотел более делиться престолом с мужем своей матери. Слух об освобождении Романа и о возвращении его на царство произвел смятение и ужас во дворце. Юный император Михаил принял решение, которое Пселл называет самым разумным. Посоветовавшись со своей фамилией, он убежал от матери, которая, конечно, подозревалась в расположении к мужу, и склонил на свою сторону придворную стражу. При этом случае Пселл объясняет нам, /121/ кого нужно разуметь под стражей. «Это племя — все щитоносцы и они потрясают на своем плече некоторого рода секиру, с одной стороны острую и тяжеложелезную. Они дружно загремели своими щитами, подняли крик такой, какой только могли вместить их головы (закричали во всю голову), скрестили свои секиры и зазвенели ими, собрались кругом царя, [341] находящегося в опасности, и, обвив его своим кругом, неприкосновенно отвели его в верхние комнаты дворца» (Pselli hist. p. 281 sq.).
Пселл, по обычаю, не употребляете здесь термина Варяги, но очевидно — разумеет их. Нужно только заметить, что здесь он уже не называет своих секироносцев союзниками (συμμαχικὸν, συμμαχικαῖ δυνάμεις), как это делал прежде, но прямо указываете на их дворцовое значение, характеризуете их как телохранителей императорских; то есть, здесь у Пселла несомненно идет речь о варяжской дружине в тесном смысле слова. Является следующий вопрос: как представлял себе Пселл отношение этой малой (варяжской) дружины к большому (варяжскому) союзному корпусу — по их племенному составу? Мы видели выше, что Пселл смотрит на лейб-гвардию, сопровождающую императора при выходах, как на малую часть иностранного наемного корпуса. И здесь мы должны предполагать такое же точно представление у Пселла, потому что нет никакого основания для противного. В настоящее время (1071 год) союзный византийский корпус состоит из Русских и Франков (то есть, французских Норманнов): нужно думать, что они же входят в состав и лейб-гвардии, то есть, и здесь разумеются те Тавроскифы и Итальянцы, которые окружали Исаака Комнина с теми же самыми секирами и щитами (см. выше). Правда, около этого же времени появляются упоминания и о Немцах, но почти нет никаких указаний, чтоб они когда-либо входили в состав собственно варяжских дружин. Да и самые Франки постоянно отличаются от Варягов, так что несомненными членами лейб-гвардии остаются одни Тавроскифы.
100
100) Это место сообщено нам, так же, как и другое, которым мы воспользовались прежде, бароном В. Р. Розеном, профессором арабского языка в С.-Петербургском университете. Он взял на себя даже труд поверить печатный текст Ибн-эль-Атнра, изданный Торнбергом, с лучшей рукописью этого писателя, которая принадлежит библиотеке университета, так как у Торнберга некоторые имена переданы совсем неисправно и непонятно (Грб — на месте Арабов). Слово Курчь объяснил нам П. И. Лерх. Приносим глубокую благодарность обоим ученым. ‹См. теперь Зап. Вост. Отд. И. Р. Археол. О., т. I, стр. 19 и сл., 189 и сл., 243 и сл.)
101
101) Niceph Bryenn. р. 58, 22 sq.: ὁ Φράγγος Οὐρσελιος, τῆς ἑταιρίας ὤν τοῦ Χριστανου χαὶ τῆς ἐχείνου χαταρχων ϕάλαγγος, ἃτε ἐχείνου τὸ χρεὼν ἀποτίσαντος.
102
102) Aimé, Ystoire de li Normant I, 9 p. 14 éd. Delarc: Mes pour lo juste jugement de Dieu, li Turc orent la victoire et fu grant mortalite de Chrestiens. Et Auguste et Urselle furent prison, et ensi ces II о tout lor chevaliers furent menez en prison.
103
103) Дюканж объясняет ἀλλαγια как stationes, diversoria militum, quae subinde mutantur, и прибавляет, что это vox tacticorum recentiorum. Он приводить только один пример употребления этого термина — из Пахимера (IV, с. 27). Едва ли ἀλλάγιον имеет что-либо общее с ἀλλαχτὸν — μαγχλάβιον, хотя сближение представляет большую заманчивость.