5. Мошин ошибается, т. к. швед П. Петрей, в годы Смуты впервые в историографии сказавший о шведском происхождении русских варягов и умерший в 1622 г., никак не мог «следовать» за Байером. Это Байер шел за ним, повторяя и развивая идеи Петрея и других шведских авторов XVII века.←
6. В 1774 г. шведский ученый Ю. Тунманн, констатируя, что шведы никогда не именовали себя русами, вопреки этому факту выводил из финского названия Швеции Ruotsi форму «русь», уверяя, что шведов восточные славяне стали именовать «русью» посредством финнов, т. к. у славян, отдаленных от моря, якобы были затруднительны отношения со шведами, в связи с чем их настоящее имя не скоро сделалось им известным. А.Л.Шлецер считал, что из названия Рослаген образовались финское «Ruotsi» и славянская «Русь» и что из этого прибрежного округа вышли варяги-русь, давшие славянам свое имя. Все эти «открытия», приписываемые Тунманну и Шлецеру, принадлежат шведским сочинителям XVII в. Так, Ю. Буре (ум. 1652) выводил финское слово ruotsolainen - «швед» - от древних названий Рослагена Rohden и Rodhzlagen, а ИЛ.Локцений (ум. 1677) переименовал гребцов и корабельщиков Рослагена в роксолан, т. е. русских[10].←
7. Хаканами русских «царей» называют арабские источники: Ибн Русте в 903-913 гг. и безымянный автор в «Пределах мира» в 982/983 годах. «Каганами» именовал в середине XI в. митрополит Иларион Владимира Святославича и его сына Ярослава Мудрого. «Коганом» величает Игоря Рюриковича «Слово о полку Игореве»[11].←
8. Вероятно, что в данном случае ошибочно указано не то столетие. В 1929 г. Мошин на первом съезде славянских филологов в Праге напомнил вывод Г. А. Розенкампфа (20-30-е гг. XIX в.), «что слово rodhsin - гребцы даже в XVIII веке имело значение профессии и никогда не употреблялось в значении племенного термина, который мог бы вызвать образование финского и русского термина Ruotsi - Русь»[12].←
9. О «Великой Швеции» Снорри Стурлусона см. в разделе «Клейн как специалист по творчеству Ломоносова и варяго-русскому вопросу» в публикуемой в настоящем сборнике монографии: Фомин В.В. Ломоносовофобия российских норманистов.←
10. О Вертинских анналах см. в названном в 9 комментарии разделе монографии В.В.Фомина.
В «Венецианской хронике» Иоанна Диакона, написанной на рубеже X-XI вв., говорится, что в 860 г. «народ норманнов на трехстах шестидесяти кораблях осмелился приблизиться к Константинополю» («они дерзко опустошили окрестности, перебив там большое множество народу, и так с триумфом возвратились восвояси»), Но термин «норманны», т.е. «северные люди», в то время имел не этническое, а территориально-географическое значение - люди, живущие севернее. Как специально разъяснял кремонский епископ Лиутпранд (ум. 971/72), дважды - в 949 и 968 гг. - бывший послом в Константинополе: «Ближе к северу обитает некий народ, который греки по внешнему виду называют русиями, мы же по местонахождению именуем норманнами. Ведь на немецком языке nord означает север, a man - человек; поэтому-то северных людей и можно назвать норманнами».
Далее автор, сообщив, что «королем этого народа был некто Игорь», рассказывает о походе киевского князя Игоря на Константинополь в 941 г. и его разгроме. С.А. Гедеонов абсолютно правомерно отмечал, что Лиутпранд сочинял свой труд «Воздаяние» во Франкфурте-на-Майне и что ему хорошо были известны те норманны, которых он описывает разорителями Кельна, Ахена, Триера, в связи с чем и «не мог полагать их между венгров, печенегов и хазар, не считать Игоря владыкой всех норманнов вообще»[13].
Название руси «франками» («из рода франков») читается в двух византийских хрониках середины X в.: хронике Продолжателя Феофана и Хронике Симеона Логофета (двух ее редакций) - Хронике Георгия Амартола по Ватиканскому списку и Хронике Псевдо-Симеона. В 2008-2009 гг. норманист А.А. Горский показал, что «никакого отношения к германоязычию и вообще к языковой принадлежности определение "франки"... не имело. Оно носило территориально-политический характер: франками называли жителей земель, подвластных Карлу Великому». Но его вывод, что «информация о франкском происхождении, по-видимому, исходила от русской стороны и была связана с политическими амбициями княгини Ольги», не может быть принят в силу своей явной искусственности. По мнению Горского, княгиня Ольга «вынашивала план брака» сына Святослава с византийской принцессой. А в связи с тем, что в Византии разрешались браки только с франками («ради древней славы тех краев и благородства их родов»), то тезис о франкском происхождении руси, т.е. знати, русских князей, «должен был подкрепить эти притязания». Ну, а дальше следует другой вывод такого же качества, что и первый: русский князь Рюрик есть Рёрик Фрисландский, т. к. последний ориентировался на Франкскую державу и был связан вассальными отношениями с франкскими императорами. По причине чего он «и его окружение могли быть определены как "франки" в широком смысле этого понятия, принятом в Византии (обитатели государств, управляемых Каролингами)», а их потомки «могли в середине X века заявить об этом с полным основанием»[14].