Глаза Топильцина гневно сверкнули…
- Приведите его! - приказал великий вождь.
К его ногам бросили человека, одетого в одежды народа кокомы.
- Кто ты? Что ты делал у границ Ноновалько? – спросил грозно тлатоани.
- Я из племени кокома, великий вождь. Я делаю головные уборы из перьев, и мне нужны краски, чтобы раскрашивать их. Я пошёл к морю карибов, чтобы добыть раковины пурпура. Без них не сделать самый красивый цвет – пурпурный…
- Меня не интересуют твои краски! – перебил его тлатоани. - Что ты делал на косе Ицтак Ики?
- Я не попал на косу Ицтак Ики, великий вождь. Меня схватили воины мешика в лесу, где я прятался, когда рассматривал огромную пирогу, качающуюся на волнах… У этой пироги с каждой стороны было по десять вёсел и…
- Замолчи! Ты лаешь, как койот! Ни мешика, ни тольтеки, ни даже майя не строят больших пирог, которые управляются десятью вёслами с каждой стороны – боги не учили их этому!
- Великий вождь, ты ведь можешь послать туда своих людей, и они увидят то же, что видел я! Тем более, что старший у них вождь по имени Теноча, и ты не можешь не знать его! Ибо он из страны Мешика!
- Расскажи мне об этой пироге! - произнес Топильцин, его лицо омрачилось. - Говори только правду!
- Только правду, великий вождь, - пробормотал кокома, косясь на глубокую яму в углу залы, из которой доносились глухие стоны. Он знал, что это такое. Яма пыток... На жертвенный камень обреченные шли с надеждой на иную, более легкую, чем на земле, жизнь: ведь на небесах их ждала встреча с богами. Но яма пыток не оставляла никаких надежд… - Только правду… Разве посмею я обмануть великого Кецалькоатля?!
Все дальше и дальше в прошлое отодвигались льды Варяжского моря, покрываясь туманной дымкой забвения. И порой Варяжко казалось, что не было ни шхер, ни штормовой Соловецкой пучины, бьющей в подножия скал, не было белого снежного покрывала на высоких соснах и елях… Не плавал он ни на лодье, ни на драккаре, не сидел у родительского очага, вдыхая горький, привычный с детства берёзовый дым. Иногда ему казалось, что всю свою жизнь он провёл здесь, в этой жаркой и душной стране, где все склоняются перед волей беспощадных богов.
Вот уже пятый год длился поход Кецалькоатля. Ицтак Куаутли всегда был там, где требовалось сломить сопротивление врага. Никто из военачальников мешика и тольтеков не мог сравниться с ним в искусстве боя. Белый Орёл наносил удар в нужный момент по самому слабому месту - и тогда рушились белокаменные дворцы и храмы, крушились человеческие черепа, гарью и чёрным дымом заволакивало селения.
Варяжко, оперевшись на рукоять меча, стоял на высоком холме, у подножия которого бесконечной колонной шли в сторону города Накбе воины мешика и тольтеков. Нещадно палило солнце, над дорогой висели плотные клубы пыли. Склонив украшенную богатым убором из перьев голову, Варяжко погрузился в тяжкие думы. Когда закончится все это?... Позади остались тысячи и тысячи полетов стрелы – дремучие джунгли и сельва, высокие горы и знойные пустыни. Он, Белый Орёл, завоевал для Кецалькоатля множество городов, взял неисчислимые толпы пленных. Он привёл под жёсткую руку Теночтитлана огромные страны Тескоко и Тлакопан, которые до него никто не мог покорить… Но Топильцин Кецалькоатль ненасытен - ему все мало. Может, он и вправду надеется покорить весь мир? Но где они — границы здешнего мира? От дальних лазутчиков Белый Орёл знал: земля, омываемая на востоке и западе Океаном, беспредельна к северу и югу. По их рассказам, на юге лежали неприступные горные хребты, а за ними уходит к краю земли непроходимая сельва, наполненная страшными племенами и невиданными зверями. Не хватит двух жизней, чтобы завоевать все эти земли, племена в царства! Но попробуй, скажи об этом великому вождю Мешика!
В тяжёлом, кровопролитном сражении пал белокаменный город-красавец Накбе. Покрытый с ног до головы пылью, потом и кровью Ицтак Куаутли, еще разгоряченный недавним боем, медленно шел навстречу торжественной процессии - в покоренный город вступал сам Кецалькоатль. Глухо били тум-тумы, ревели раковины. Топильцин двигался меж двух рядов побежденных майя. Стоя на коленях, они положили свои головы в пыль, приветствуя победителя.
Топильцин с каменным лицом сидел в паланкине, который несли шестеро рабов.
- Отбери искусных мастеров, резчиков по камню и дереву, строителей, - сказал он склонившемуся в приветствии Белому Орлу. — Остальных приготовить к жертвоприношению! Вечером я жду тебя в паровых ваннах во дворце верховного вождя Накбе!
Кроваво-красный диск солнца скрылся за далёкими горами, и сразу на город рухнула ночная темнота. На небе вспыхнули серебристо-синие звезды. По внутреннему двору Белый Орёл прошел к стене дворца, нависающего над горной пропастью, к тому крылу, где были паровые ванны. В колеблющемся свете факела, который нес перед ним воин охраны, лицо юноши-жреца, вышедшего встретить непобедимого тлакатеккатля, внезапно дёрнулось гримасой... Белому Орлу почудилось, будто он хочет о чем-то предупредить его. Не отрываясь, Белый Орёл смотрел на жреца. Но тот виновато опустил голову и, развернувшись, повёл его в покои Тлатоани. Что ж? Пусть будет то, что будет…
Жрецы помогли ему снять мокасины и тильматли. Приняли его знаменитый меч. Затем поднесли напиток из бобов какао и вышли в темный коридор. Он долго ждал, маленькими глотками отпивая бодрящий напиток. Потом четыре воина личной охраны вождя вели его вверх по крутым ступенькам. У занавешенного ковром из перьев входа Белого Орла встретил один из помощников старшего жреца. Он кивком отослал воинов охраны и повел его к Топильцину.
Кецалькоатль восседал на троне, вырезанном из красного дерева в виде распластавшегося в прыжке ягуара. Рядом с троном стоял старший жрец и с нескрываемой ненавистью смотрел на вошедшего. Варяжко давно знал, что старший жрец жаждет его смерти… И ответил ему таким же взглядом.
Тлатоани перехватил взгляд Белого Орла…
- Расскажи мне все о большой пироге! – неожиданно произнёс Кецалькоатль.
Это было столь внезапно, что Белый Орёл опустил голову…
- Что ты хочешь знать о ней, великий вождь... - медленно, собираясь с мыслями, начал Варяжко.
Топильцин стремительно вскочил с трона и схватил его за плечо.
- Я хочу знать, мой тлакатеккатль, для чего тебе нужна большая пирога, не виданная в здешних краях?!
Немного помолчав, Варяжко произнес решительно и твердо:
- Много лет я верой и правдой служу великому вождю. Я завоевал для тебя множество городов! Я привел под твою руку страны Тескоко и Тлакопан! Да, я велел построить резчикам майя большую пирогу, чтобы через Море Мрака уплыть на родину. Прошу, отпусти меня!
- Безумец! – вскричал Кецалкоатль. - О какой родине говоришь ты?
- Ты, верно, забыл, великий вождь, что пленили меня у полосы прибоя. И приплыл я туда на большой пироге из Моря Мрака! Я родился на берегу Ладоги... И не забыл свою родину!
- Он больше не может оставаться тлакатеккатлем ! — прорычал старший жрец Чикчан. Его сухое, изрытое морщинами лицо дергалось от злобы. — Я тебя предупреждал, великий вождь! Нельзя верить чужаку!
- Переплыв Океан, я прославлю твое имя в северных землях! - сказал Варяжко, уже понимая, что его участь решена бесповоротно...
- Нет! - оборвал его Топильцин. – Ты предал меня, и потому, ты больше не тлакатеккатль! Завтра же ты ляжешь на жертвенный камень!
Холодная ярость поднялась в душе Варяжко. Что ж, Кецалькоатль сам выбрал свой путь... Он выхватил из кожаных ножен обсидиановый нож и точным ударом пробил сердце тлатоани…