Управляющий Духареву нравился. Старый вояка чем-то напоминал Асмуда. Хотя Асмуд никогда не стал бы заискивать перед купцом. А Пчелко явно старался угодить Мышате.
– Похож, – и уточнил: – только не на того Симеона, коего я знал, а на тот портрет, что висел когда-то в синей галерее дворца. Там, где Симеон еще до женитьбы.
– И где нынче этот портрет? – поинтересовался Духарев.
Забавно слышать, что твой сын похож на булгарского кесаря, некогда изрядно перепугавшего высокомерных византийцев.
Пчелко пожал плечами:
– Кесарь Петр повелел его убрать. Сам он не очень похож на отца.
– Ну то их семейные дела, – махнул рукой Мышата, хлебнул из простенького серебряного кубка и вытер ладонью губы. – А мы ведь, госпожа Людомила, к тебе тоже с семейным делом пожаловали. Догадываешься, с каким?
Хозяйка покачала головой, чуть-чуть нахмурила бровки.
Мышата недовольно глянул на Пчелко, тот вздохнул и опустил глаза.
– Говори уж, Момчил Радович, – сказала девушка. – Что у вас за дело?
Смотрела она при этом на Сергея.
– По обычаю не с тобой, прекрасная боярышня, мне о том деле говорить следует, а со старшим в роду, – с достоинством произнес Мышата-Момчил. – Но Богу было угодно призвать к себе отца твоего и матушку, а троюродному дядьке твоему, болярину Сурсувулу, обремененному делами государственными, я докучать не посмел…
– Ты не юли! – оборвала его девушка. – Руки моей просить приехал?
– Видишь, угадала! – засмеялся Мышата.
– И кто жених, уже не ты ли, Момчил Радович?
«Ой, поднесут нам дыньку… Или что тут у них приносят, когда сватам от ворот поворот дают?» – подумал Духарев.
Впрочем, он еще раньше знал, что боярышня откажет.
– Не я, – мотнул головой Мышата. – Племяш мой, воеводы Серегея сынок. Ну как, согласна?
Людомила взяла парсуну, повертела в руках.
– А что ж он сам не приехал? Испугался?
– Я на него посольство оставил, – подал голос Духарев.
Вступился за сына.
– По нашему обычаю невесту сыну старшие выбирают, – с важностью изрек Мышата.
– И тебе, воевода, жену старшие выбрали? – спросила Духарева хозяйка Межича.
– Нет, вообще-то… я сам, – пробормотал Духарев, бросив сердитый взгляд на Мыша: с какой это стати он Артема неразумным телком выставляет?
– А еще я слыхала, отец твой, Момчил Радович, тоже своей волей жену себе взял…
Тут управляющий Пчелко допустил, на взгляд Духарева, фамильярность: дотронулся до руки своей госпожи. Людомила осеклась.
– О матушке моей я немного знаю, – строго сказал Мышата. – Потому как померла она, меня родивши. Но не о том речь. Скажи нам, госпожа межицкая, пойдешь ли ты за племянника моего Артема?
– Нет, не пойду, – качнула головой девушка.
– Ты не торопись с ответом, – неприятным голосом произнес Мышата. – С умными людьми посоветуйся… – Он многозначительно посмотрел на управляющего. – Времена нынче трудные. Иной раз без помощи никак не обойтись.
– Уж не намекаешь ли ты, Момчил Радович, на те деньги, что ты моему управляющему дал? – холодно произнесла Людомила.
– А если и так?
– Не так! – голос девушки зазвенел, набирая силу. – Неужели ты думаешь, что можешь купить меня?
«Самое время вмешаться», – подумал Духарев.
– Не сердись, госпожа Людомила! – произнес он, опередив гневную реплику Мышаты. – Момчил пошутил!
– Я не какой-нибудь… – возмущенно начал Мыш, но Духарев врезал ему локтем в бок, и его названный брат заткнулся.
– Пошутил, пошутил! И не очень удачно. Благодарю за угощение.
Он встал.
– Неужели вы так скоро покидаете мой дом, воевода Серегей? – последние слова боярышня произнесла мягко, подчеркивая, что не по обычаю говорит, а искренне.
– Сожалею, но нас ждут в Преславе, – Духарев тоже, как умел, смягчил свой «командный» голос. – Надеюсь, мы еще увидимся, госпожа Людомила?
– Возможно… – девушка неожиданно улыбнулась. – На следующей неделе я как раз собираюсь в Преславу. Если воевода не в обиде за сегодняшнее…
– Ничуть! – ответил Сергей, покосился на хмурого Мыша. – Мы с братом надеемся, что и ты не в обиде на нас?
– Ничуть! – мелодично произнесла девушка. – До свиданья, Момчил Радович, до свиданья, воевода. Пчелко, проводи гостей!
– Ну она у меня узнает! – прошипел Мыш, едва они покинули Межич. – Я ее по миру пущу!
– Не стоит, – сказал Сергей.
– Еще как стоит! Эта нищая девка отказала мне в доме, который сохранила благодаря моим деньгам! Ну ничего! Она еще узнает, как мне перечить! Ничтожество! Отказалась от такого родства, когда во всей Булгарии у нее ни одного заступника, кроме этого вруна Пчелко!