Два-ноль.
Могуч, спору нет. Но в общем-то ничего особенного. Хорошо держит удар, кое-какие навыки уличной драки, но движется абсолютно неграмотно, атакует бесхитростно, как молодой бычок.
«А! – залихватски подумал Духарев. – Была не была!»
Поймал взгляд черноглазки, подмигнул и полез в круг.
Зрители одобрительно заворчали.
Ремень Серега снимать не стал. Чтоб джинсы не потерять. Просто разулся, прошелся по теплой земле.
Сычок глядел на него с любопытством.
– Ну, давай! – кивнул ему Серега. – Поехали!
Тот медлить не стал, сразу полез хватать. Серега смахнул его руки, зашел сзади, врезал пяткой под колено. Детина тут же плюхнулся на задницу.
«Ну это же совсем другое дело!» – подумал Духарев.
Детина встал. Он был удивлен. Снова попытался сграбастать Духарева. Тот перехватил руку и швырнул местного удальца через бедро. Тут же отметил, что упал его соперник совсем не так, как давешние кандидаты в чемпионы. Не мерзлой тушкой, а грамотно, упруго.
Третий заход. Противник применил хитрость, сделал вид, что собирается схватить, а сам левой рукой попытался заехать Духареву по роже. Счас! Разбежался! Из-под такого замаха Серега ползком уйти успеет! Нырок – и очень конкретный прямой в челюсть. Ай, молодец!
Детина принял удар с крестьянской простотой, но устоял. Правда, глазки затуманились.
Серега гуманно дал противнику чуток отдышаться, а когда тот отвел кулачище в могучем замахе, Духарев пробил серией: в нос, в солнечное сплетение и в челюсть. Иппон! Детина закатил глазки и рухнул.
Кто-то из зрителей одобрительно вякнул, но большинство – молчали.
«Что-то не так?» – насторожился Духарев, наткнулся взглядом на знакомую рожу: один из тех стражников, что приволокли мужика.
Вояка поймал Серегин взгляд, усмехнулся, повернулся и пошел прочь.
У Духарева отлегло от сердца.
Детина завозился на земле, встал. Из носа его текла кровь.
Серега вспомнил про приз и подошел к тощему пареньку.
– Котел оставь себе, – сказал он. – А деньги я возьму.
– Обойдешься! – сердито буркнул парень. – Денежки в откуп пойдут.
– Какой еще откуп? – удивился и рассердился Духарев.
Детина подошел, встал рядом. На Духарева он глядел с интересом бультерьера, обнаружившего новую разновидность кошки.
– За кровь! – отрезал парнишка и показал на разбитый нос детины.
– Ну ни хрена себе! – рявкнул Серега, чуя, что его кидают.
Кидалова Серега не любил. Очень не любил! Просто зверел сразу…
– Ну-ка, гони бабки, козел! – гаркнул он. – Живо! Пока башку не оторвал!
Детина шумно вздохнул. Паренек сунул руку за пазуху…
Беньк! Что-то хряснуло по многострадальной духаревской головушке, и Серега выпал в осадок.
Глава пятая,
в которой говорится о местных законах, судопроизводстве, правах граждан и бесправии всех остальных
Свет сочился из щелястой стены. В свете плясали пылинки. Серега лежал на чем-то твердом, и мягкая ручка ласково ворошила его волосы.
– Б-блин!
Ничего себе – ласково! Больно, однако!
– Терпи, молодец, терпи! Попечет – перестанет! – проговорил нежный голосок. – И головой не верти, мешаешь.
Серега скосил глаза. Она. Та самая. Черноглазая.
– Привет, – сказал Духарев. – Меня Серегой зовут.
Немножко иначе он представлял себе их знакомство.
– Лежи тихо, Серегой, – попросила девушка.
– Лежи, не дергайся, – вступил мальчишеский ломкий тенор. – Ранка пустяшная. Пожалел тебя Чифаня.
– Угу, – буркнул Духарев. – Я б его тоже пожалел. Раза три по почкам.
– Все, – сказала девушка, и Серега сел. Потрогал голову. На макушке – липкая тряпочка. Серега понюхал испачканные пальцы.
– Это что?
– Мед, – ответила девушка.
Или девочка.
Такая лапушка! Шейка нежная, пальчики тонкие, ресницы – веера, кожа бархатная, губки… Нет слов!
Под его взглядом девочка смутилась, отчего понравилась Духареву еще больше.
Серега огляделся. Так себе сарайчик. Пол земляной, присыпанный сеном, на веревках – пучки трав. Духарев снова посмотрел на девушку, решил: ей лет шестнадцать, не больше. А пацан – еще моложе. Нахальный такой пацан, вихрастый, в веснушках. Волосы цвета соломы, еще светлей, чем у Духарева, на девушку абсолютно не похож.
– Спасибо, милая, за заботу! – поблагодарил Серега. – Как тебя, красавица, зовут?
Девушка еще больше смутилась.
– Сладислава.
Пацан хихикнул.
– Сладой ее кличут, – сообщил он и снова хихикнул. – А меня – Мышом. А ты, значит, Серегой?
– Сергей! – Духарев подчеркнул ударение на последнем слоге.