Терминал замигал зелеными лампочками, идентификация завершилась успешно, ворота открылись, пропуская Джеррико на карго-станцию.
Рынок занимал треть площади старой консервной банки с громким названием Ромнесс. Сюда обычно слетались за провиантом жители Ио, Европы и Ганимеда - естественных спутников Юпитера.
«До Земли уже рукой подать», - подумал Джеррико, на мгновение ощутив острый приступ тоски по дому. Харс сразу спустился на нижние этажи рынка. Здесь продавались товары сомнительного качества, зато дешевле, чем в верхних ярусах. Строго по списку он закупал провиант, стараясь не забыть о себе. Парочка ящиков виски уже перекочевала на «Галатею». Хорошо хоть Мэвис занята покупкой новой стандартной оболочки. Обычно хозяйка облачалась в молоденьких хрупких девушек. Органический силикон творит чудеса, как по волшебству превращая толстую жабу с Мари-Кюри в прекрасную земную нимфу. Что-то утягивает, что-то разглаживает, даже рост увеличивает. Опытного мужика обмануть, конечно, трудно, а вот желторотые юнцы попадают в сети таких «раскрасавиц» постоянно. Сколько анекдотов на эту тему ходит по галактикам! Особенно, если потом поутру наткнуться на дамочку в истинном облике.
Джеррико вспомнилось, как пару раз он видел хозяйку без оболочки. Настоящая розовая жаба с толстыми лапами и выпученными глазами. В болоте недалеко от его родного дома таких водится немерено, только зеленых. Думал ли он, что поступит на службу к их славной родственнице? В страшном сне не привиделось бы такое.
А если б знал, уехал бы на Марс в академию воздухоплавания? Скорее всего, да. Что его могло удержать на Земле? Только Алва! Но и их любви вышел, наверное, срок. Все меняется во вселенной. Переходит из одного состояния в другое. И любовь - эта химера из химер, прорастает сначала равнодушием, а после забвением. Из давнего голосового сообщения, оставленного бабкой на чужом абонентском ящике, Джеррико знал, что Алва покинула родной дом. А ведь обещала дождаться. И он должен был заработать денег и вернуться за ней. Не получилось. Видать, не судьба. А что тогда предначертано свыше? Служить жабе с Мари-Кюри из созвездия Тау Кита и кататься с ней по всем обитаемым галактикам?
Джеррико проверил, как последний бочонок с медом и куль с мукой доставили на корабль. Потом пробежался глазами по списку, не забыл ли чего?
Мэвис давно пристрастилась к земной пище, а о том, чтобы угодить Каролине речи не велось. Команда сплошь состояла из землян. Кроме людей, Джеррико никого не признавал в своей команде. Никаких выходцев с Эпсилона-Эридана или Альфа Центавры.
Капитан поднялся на верхние этажи Ромнесса и нехотя побрел к дамским бутикам в поисках Мэвис. На углу Меридианной улицы и Двадцатой Параллельной он заприметил Каролину, оживленно болтающую с каким-то парнем. Но парочка прошла мимо, даже не глянув на него. Наверное, обознался. Не могла Каролина так быстро найти себе кавалера. Розовая жаба, приходившаяся Мэвис дальней родственницей, красотой и вкусом не отличалась. И всегда выбирала себе самые невзрачные «стандарты». Скорее всего, причина крылась в полной зависимости от хозяйки, а та не отличалась щедростью.
Мэвис он нашел разгневанной.
- Ничего не подходит, представляешь? Какие-то пигмейские «стандарты»! - сокрушалась она и беспомощно разводила руками.
- Может, кто-то пьет на ночь пиво? - ухмыльнулся Джеррико, нимало не обеспокоившись гневом леди Стюарт.
- А ты, кстати, купил? – встревожилась она, не заметив подначивания.
- Да, шесть бочонков! Четыре команде, и два - тебе.
- Так нечестно! Давай делить поровну, - возмутилась Мэвис. - Три на три.
- То есть ты полагаешь, что три бочонка на двенадцать человек и три тебе одной – это поровну?
- Но оплачиваю все шесть я! - привела Мэвис сокрушительный довод.– Могу все забрать, - пригрозила она, явно пребывая в отвратительном настроении.
Этого Джеррико допустить не мог. Он огляделся вокруг. И, увидев неподалеку синие сверкающие буквы, облегченно вздохнул.
- Ладно, уговорила. Три на три, - произнес он примирительно
И чтобы хозяйка не успела ему возразить, быстро добавил:
- Смотри, выставка еще открыта, ты хотела посетить.
Мэвис отвлеклась от пивного торга и осмотрелась по сторонам.
- Каролина должна быть где-то здесь. Мы договорились встретиться у входа.
- Я с вами не пойду, - пробурчал Джеррико, надеясь, что хозяйка не станет настаивать.
- Ты просто обязан, - требовательно заявила Мэвис, беря капитана под руку. – Иногда и тебе нужно приобщаться к прекрасному.
- Ты совершенно права, дорогая! – согласилась с ней Каролина, внезапно подойдя с другой стороны и цепляясь пальцами за локоть Джеррико. – Пойдемте внутрь, там много интересного.
И капитану Харсу ничего не оставалось, как с двумя жабами на прицепе войти в обитель современного искусства, которое он не понимал и называл мазней.
Внутри царил полумрак. Лишь подсвечивались сами инсталляции или голограммы, плавающие в газовых облаках и разноцветных лучах. Тихо лилась музыка новомодного композитора с Гузели, что-то среднее между скрипом плохо смазанной двери и царапаньем по стеклу.
Джеррико передернуло. Он стряхнул с себя обеих барышень и бросил язвительно:
- Пойду пройдусь. Люблю наслаждаться прекрасным в одиночестве. – И не дожидаясь ответа, сразу шагнул в сторону. Мэвис не успела ничего возразить, лишь крикнула вдогонку:
- Встречаемся здесь ровно через час!
«Без меня не улетите!» - желчно подумал Джеррико, впадая в тихую ярость.
Он намеревался обойти выставку по периметру и незаметно выскочить на улицу. А там можно, дожидаясь хозяйку, сыграть в соседнем баре на деньги в лончит, полузапрещенную игру, сильно напоминающую лото.
Он рассеянно посмотрел на голограмму «Олимпийские девы», где на огромной ровной, как стол, поверхности Олимпа, самой высокой горы Марса, вокруг кратера возлежали голые девицы. Штуки четыре. И занимали всю гору.
«Какого же размера должны быть эти красотки?» - мысленно прикинул капитан Харс. Он в уме произвел нехитрые арифметические подсчеты. Получилось, что габариты каждой из девиц приближаются к размерам «Галатеи». А если любую из них поставить на ноги, то руки окажутся ниже колен. Какой там стандарт Хомо сапиенс! Это больше тянет на Хомо неандерталиус. И облака над горой голубовато-серые. Восхитительно! Такими картиночками способны впечатлиться лишь Мэвис с Каролиной. Самому Джеррико приходилось воочию видеть на подлете к Марсу старый потухший вулкан. Ничего красивого. Пыль от сухого и твердого грунта, и сам Олимп, как прыщ на щеке планеты.
Следующей оказалась инсталляция с заманчивым названием «Отдых на Лире». Камни, межгалактический мусор раскиданы по мутной зеркальной поверхности. Джеррико точно знал, что белоснежные пляжи Лиры всегда девственно чисты. И сознательность тут совершенно не причем. Гигантские штрафы лучше любой инсталляции защитят природу от вандалов. Несколько лет назад Харс провел на одном из таких пляжей пару часов и навсегда запомнил белые полупрозрачные камни, обкатанные ленивыми волнами, и сиреневую гладь океана.
Джеррико завернул за угол, желая поскорее оказаться около выхода. Разболелась голова, и боль в висках отдавала бойкими молоточками.
«С меня хватит», – подумал он и пошел быстрее, не обращая внимания на другие экспозиции. Но голограмма невдалеке от выхода заставила вздрогнуть. Его дом на Земле. Особняк бабки на горе и сад, спускающийся по склону. Заросли опунций, съедобных кактусов, вдоль дороги. Собаки, провожающие прохожих надрывным лаем. И даже лавка, а на ней щипцы для сбора колючих плодов. Все как наяву. Харс сделал шаг и вступил внутрь. И запах тот же, который ни с чем не перепутаешь. Апельсины и оливковое масло. Запах свежего, только что выпеченного хлеба. И кофе с корицей.