- Это ненависть Отлученного. Я заражена ею, – Максимус Оттэн-Дэр потомственный некромант, высококвалифицированный маг, профессор темных наук и некромантии похолодел. По его спине пробежали мурашки. Хоть мужчина и мало знал об Отлученных, никогда с ними не сталкивался, но о ненависти этих мерзких существ знали даже простые люди.
Ненависть, будучи обычным чувством, не несет ничего прекрасного. А материализованные чувства Отлученного, существа, ранее бывшего магом, имеют свойства убивать свою жертву, лишая вначале всех положительных эмоций. Человек умирает ненавидя. С ужасом глядя на стоящую перед ним женщину, Оттэн-Дэр думал лишь о двух вещах. О том, что все очень плохо. И о том, что Айрэн Лис, будучи воином Магического Совета, встречалась с Отлученными лицом к лицу.
***
-Пресвятой Лес! – причитала профессор Листи, кружа возле меня. Я сидела в лазарете и чувствовала, как нечто темное разливается по моему организму. А еще меня раздражало, что я слишком уж зачастила в лазарет!
- Может вы уже хоть что-то сделаете?! – недовольно заявил Оттэн-Дэр. Он не оставлял меня одну с тех пор, как мы вернулись. Точнее, с тех пор, как он меня спас. Но его присутствие мне жизнь не облегчало.
- Да что я могу сделать? – раздраженно ответила эльфийка. – С таким недугом только военный целитель справится! Или же архимаг. Но ни того, ни другого у меня не завалялось!
- А Анаксимандр? Директор же архимаг! – исполненный надеждами, вспомнил некромант.
- Да. Только он в Совете! А туда так просто не зайти! «Господин директор, там капитан от ненависти Отлученного подыхает, сходите-ка и разберитесь!» - не прокатит! – ядовито заметила я. С каждой секундой я все больше и больше начинала чувствовать влияние Отлученного.
- Тогда что ты предлагаешь? Мага из твоей братии еще дольше искать! Кто отпустит военного целителя на окраину города лечить сомнительного коллегу?! Анаксимандр - единственный шанс тебя спасти!
- Да-а-а? – ехидно протянула я. – А ты так хочешь меня спасти? – Оттэн-Дэр заиграл желваками, но изо всех сил старался скрыть свою злость. Казалось, будь его воля, он бы меня ударил. А я питалась его злостью. Мне хотелось довести его, хотелось видеть, как он в бешенстве ломает стулья. Я резко хрустнула шеей. Как же она горит…
- Так. Спорами ничего не добиться! Я отправляюсь в Совет. Попытаюсь хоть кого-то привезти, – заявила профессор Листи, накидывая мантию на плечи. – Постарайтесь не поубивать друг друга, – хмуро проронила она и вышла.
***
- Почему Отлученный хотел убить тебя? – совладав со своими чувствами, задал вопрос мужчина.
- С чего ты взял, что его целью была я? – закинув ногу на ногу, спросила Лис. Цвет ее кожи с каждой минутой становился все серее и серее.
- Я слышал, как он звал тебя, – женщина молчала, криво ухмыляясь. Некроманту очень не нравилась эта улыбка. - Почему он звал во множественном числе, раз был один? – решил зайти с другой стороны мужчина.
- Потому что, он не один. Одно тело, но внутри него собраны все. Ты знал, Максимус, что Отлученные не умирают? Они просто теряют тело, а их сознание переселяется в товарища по секте, в «живой сосуд».
- Так почему этот «живой сосуд» хотел убить тебя? – повторил вопрос профессор некромантии, но ему в ответ лишь ехидно улыбнулись. – Я имею право знать, Лис!
- Да ничего ты не имеешь, Максимус Оттэн-Дэр! Какой зомбак тебя укусил, что спустя столько лет, тебя вдруг начали волновать мои отношения с работой? С чего вдруг пытаешься проявить заботу? – Лис подалась вперед, проговаривая каждое слово с такой яростью, что Оттэн-Дэр опешил. Но с каждым словом женщины, в груди у профессора что-то неприятно сжималось. – Я не собираюсь рассказывать тебе о своей жизни! Я тебя просто нена… - но она не смогла договорить. Тело девушки заметно вздрогнуло, и она тут же стала серее пасмурного неба.
***
Жгучая боль пронзила грудь. Мне казалось, что сердце каменеет и перестает стучать. Мир вокруг посерел. Глаза совершенно перестали различать цвета. Я не удержалась и упала на колени, пытаясь двигаться по минимуму, но по максимуму дышать. Но вдруг мое тело скрутил резкий спазм, и я почувствовала сильную тошноту. Мгновение и во рту показался самый мерзкий вкус, не поддающийся никакому объяснению. Горький, черный, гнилой… Такова на вкус ненависть. Меня вырвало черной, густой жижей. В этот момент я чувствовала только злость, негодование и… ненависть. Ко всему. К миру, к этой Академии, к суетящемуся возле меня Оттэн-Дэру, к самой себе.