Если так, то его ждал большой сюрприз.
Глава 7
Весь следующий день мой самозваный хозяин где-то пропадал, а я слонялась из угла в угол по его дурацкой комнате пока не кончилось масло в лампе. Потом сидела на полу, таращилась в темноту и думала. Окон в комнате не было, и темнота была что надо: хоть закрывай глаза, хоть открывай - все едино. Бородатый слуга тоже куда-то пропал, воды мне так и не дали, чистой одежды тоже и вообще, было похоже, что слова господина Червяка стоят не больше, чем воздух, который они сотрясают.
Ужасно болела голова, чесалась рука под повязкой и донимала жажда, но я как-то ухитрилась заснуть. Проснулась от того, что в комнате вдруг стало светло и очень шумно - это вернулся господин Червяк. Следом прибежал слуга с подносом, но его тут же отослали прочь. Хозяин явно был не в духе.
Для начала он перетряхнул свою постель, расшвыривая подушки, потом выволок из-под кровати большой сундук и попытался его приподнять, но не смог. Крикнул мне что-то, чего я не поняла - видно, хотел, чтоб я помогла. Вдвоем мы справились. Сундук с грохотом перевернулся и все, что в нем было, посыпалось на пол.
- Ага! -господин Червяк торжествующе потряс над головой курительной трубкой. - Вот она! Смотри внимательно, Сечиль. Это афйон люле. Ты должна следить, чтобы я никогда ее не терял. Поняла? Позже я научу тебя ее чистить и набивать.
- Да, сахиб, - уже привычно откликнулась я.
- Уберешь потом, сейчас иди на место - он ткнул пальцем на коврик у двери.
Руки Червяка заметно дрожали и он все никак не мог распустить шнурок на маленьком кожаном мешочке. Откуда он этот мешочек достал я не заметила, да и не очень-то приглядывалась.
- Лучший афйон, самый сильный,- похвастался он и подмигнул мне значительно, как будто я прямо-таки обязана разбираться в сортах всякой пакости. -Но тебе нельзя. Только для адем кадешь.
Ах ты, жалость-то какая! Всю жизнь мечтала затянуться вот этим вот вязким, черным пес-знает-чем, воняющим выгребной ямой.
От дыма этого афйона у меня щипало в носу и болела голова, а хозяину моему самозваному хоть бы что - развалился на кровати, трубкой попыхивает, жмурится блаженно да языком прищелкивает. Вкусно ему, паскуде.
- Ты умеешь петь, Сечиль? - вдруг встрепенулся он. - Я хочу, чтобы ты мне пела. Прикажу, чтобы тебя научили нашим песням.
Спою, червяк поганый. Так спою, что сам за борт прыгнешь.
- Ветер меняется, - совсем уж невпопад протянул господин Червяк, - рюзгяр деишикликлири. Скажи им! Это важно. Иди и скажи: рюзгяр деишикликлири.
- Кому сказать, сахиб? - спросила я, но он уже храпел на всю комнату.
Понятно. Никому, значит.
Тем более, у меня были дела поважнее. Например, неплохо бы исследовать поднос, который принес бородатый недоумок
Стоило вспомнить про еду, и в животе заурчало. Но и тут меня пождидало большое, жирное разочарование: оказалось, что пленников тут не кормят не потому, что лысые господа такие жадные. Просто с едой в этом мире, похоже, туговато. Почему бы еще такому важному господину на ужин принесли сухарик, миску пустой картофельной похлебки и кувшин затхлой воды, отдающей козлятиной?
Впрочем, мне было уже все равно, чем она там отдает - выхлебала половину прямо из горлышка. Только тогда перевела дух и оглянулась на господина Червяка. Тот все так же храпел, запрокинув голову и неловко подвернув под себя ногу.
В коридоре было темно и пусто. И тихо. Толькои слышно, что мощный жреческий храп из комнаты, и еще один, чуть повыше и с присвистом, откуда-то справа. Слуга, не иначе.
Прихватив светильник, я двинулась на звук, стараясь ступать как можно тише. Не то, чтобы я всерьез боялась разбудить Червяка или бородатого недомерка - за своим храпом они и конный отряд не услышит. Но осторожность лишней не бывает. Мало ли, вдруг поблизости ошивается еще кто-нибудь..
Слугу я нашла почти сразу, на коврике под лесенкой, ведущей наверх. В обнимку с пустой бутылкой. Еще одна, точно такая же, обнаружилась на полу, прямо у моей ноги. Времени даром не терял, это точно. Уж не знаю, что он такое в себя влил, от чего таким перегарищем разило. Из чего бы то пойло не гнали, съедобным оно не было.
Больше никого в этой части корабля не оказалось, если не считать Ингвара, все так же запертого в комнатушке наверху.
- Не дергайся, это свои, - сказала я вместо приветствия, прикидывая, как бы так протиснуться в узкую дверцу с широким подносом, чтобы ничего с него не уронить.
- Знаю. Ты три раза мимо прошла, -ухмыльнулся господин всезнайка, перехватывая мою ношу. - Могла бы просто спросить, я бы тебе и так сказал, что тут кроме нас и тех двоих никого нет. Ого, откуда такое богатство?
- Тебя что, совсем не кормили? -нахмурилась я.
Это было плохо. Значит, живым он им нужен ненадолго. Возможно, только пока меня не доставят в это их бюйук келе, или как его там. Да и я, наверное, проживу не многим дольше, меня ведь тоже не кормят.
- Угу, я тоже думаю, что нас на убой везут, -кивнул Ингвар, облизывая ложку.
В миске оставалась еще половина.
- Доедай, - посоветовала я, - тебе нужнее.
Нет, я конечно могла бы соврать, что уже наелась, так ведь не поверит же все равно.
- Конечно нужнее, - тихо рассмеялся он, подвигая поднос ко мне,- чтоб, когда ты от голода с ног свалишься, смог одной рукой тебя нести, а другой от врагов отбиваться. Не глупи и ешь! У тебя в животе так бурчит, что наверняка даже на берегу слышно.
Стоило бы настоять на своем, но я не железная. И очень, очень голодная.
- Стоп, а как ты ошейник снял? - спохватилась я, дожевывая свою половинку сухаря. - Только не говори, что тот бородатый недоумок опять забыл тут зубило.
- Что-то вроде того, только не зубило, не он, и не забыл, - снова ухмыльнулся этот невозможный человек, подбрасывая на ладони железный кругляш с квадратной дыркой посредине. - Вот, еще ночью одолжил у нашего лысого приятеля, пока он тут тобой любовался. Иди сюда. Сейчас и тебя от украшения избавим.
- У нас новый план? - удивилась я, с наслаждением разминая затекшую под железом шею. - А как же подходящий момент?
- Зачем нам новый, когда и старый сгодится? - Пожал плечами Ингвар. - Сидим тихо, ждем удобного случая и стараемся узнать как можно больше. Ошейник можно и открытым носить, просто для виду. Главное, головой не дергать резко, а то свалится.
- Может, я наверх схожу, разведаю, что и как? - предложила я, неохотно прилаживая надоевшее украшение на место. - Лысый перед тем, как захрапеть приказал кому-то там сказать, что ветер меняется. Как там... рюзга дейшикир, что ли? Нет, не так. Рюзгяр деишикликлири. Вот.
- Плохо дело, - теперь настала очередь моего собеседника хмуриться. - Тебе и правда нужно кому-нибудь об этом сказать, и чем быстрее, тем лучше.
- Думаешь, это важно? - не поверила я. - Он же не в себе был, вот и...
И замолчала на полуслове, потому что услышала далекий, но отчетливый раскат грома.
- Все, можешь не ходить, - сумрачно заметил Ингвар. - Они уже и так поняли.
- Рассказывай, что не так с этим глупым штормом, -потребовала я, - и почему у тебя такое лицо, будто нас уже не костер кладут.
- Нечего будет класть, когда здешнее море с нами закончит, - так же мрачно откликнулся он. - Тебе о "прикосновении Великого Отца" еще не рассказывали? Мне вот даже показали. Это казнь для беглых рабов. Их к столбу привязывают и морской водой поливают из ковшика. Ковшик маленький, меньше кружки, к шесту приделан, а тот шест с два человеческих роста длиной. Если бы сам не видел, как прямо из моря черпают, то руку бы дал на отсечение, что там кипящее масло.
- Трюк какой-то, -уверенно заявила я. - Кто бы рискнул по кипящему маслу корабли водить? На море, знаешь ли, шторма бывает, а там и брызги, и волны через борт, да и в трюм, бывает, натечет. Точно тебе говорю, трюк это.