- Выпотрошу, - шепчу, едва сдерживая тошноту. - Голыми руками.
- Только если позволишь мне смотреть, -смеется это чудовище, а потом вдруг вскакивает на ноги и сгребает меня с постели вместе с покрывалом.
- Хочу тебе кое-что подарить, - сообщил он радостно. -Тебе понравится. Только закрой глаза и не открывай, пока не скажу, или мне придется их завязать.
Вместо ответа, я выпростала руку и натянула угол покрывала на голову, чем заслужила одобрительный смешок. И только тогда позволила себе перестать улыбаться.
Нес он меня долго, но я не решилась нарушить запрет и выглянуть из-под плотной, расшитой изысканным узором ткани. Глупо злить такого, как Мьядорм без веской на то причины. К тому же, чтобы отслеживать путь мне глаза не так уж и нужны. Вполне хватало звуков, запахов и того особого чувства направления, что есть у любого стоящего проводника.
Короткий коридор, винтовая лестница, заполненный людьми большой зал, потом кухня и снова лестница, ведущая вниз, где холодно, сыро и затхло. Подвал. Этот идиот притащил меня в подвал. Да уж, мне точно понравится.
- Не шевелись, -раздалось возле самого уха, и я стиснула зубы, удерживая испуганный всхлип. - Я сейчас.
И в следующий момент меня сгрузили на что-то жесткое, скрипнувшее под моим весом. Рядом зазвенело железо, взвизгнули несмазанные петли, а потом раздался глухой удар и короткий, сдавленный писк, будто кто-то походя пнул крысу.
- Все, можно смотреть, - разрешил наконец Мьядорм и я послушно стянула с головы покрывало.
Прямо перед моим носом качалась на длинном кожаном шнурке небольшая квадратная пластина, тускло поблескивая в неверном свете факела. И мне даже не надо было напрягать глаза, чтобы различить вытравленный на ней знак: три волнистые линии, круг и наконечник копья, направленный вверх.
Он что, издевается?
- Ты бы видела сейчас свое лицо, -рассмеялся этот гад и разжал кулак, уронив медальон мне на колени. - Знаю-знаю, это просто железка, к тому же на редкость уродливая. Просто хотел убедиться, что маленькая глупышка Дотта ничего не напутала. И не волнуйся, - тут он понизил голос до липкого, вкрадчивого шепота, -мне нравятся шрамы.
- Тогда тебе повезло, - буркнула я, закатывая глаза, - потому что у меня их предостаточно. Кстати, те, что на спине, слегка напоминают знак перекрестка. Подаришь мне кольцо с таким рисунком?
К тому моменту мне уже стало все равно, рассердится этот сумасшедший, или нет. Трудно думать о чьих-то там чувствах, когда твои босые ноги потихоньку превращаются в ледышки на каменном полу.
Только Мьядорм даже не думал сердится. Вместо этого он вдруг расхохотался, легко и радостно, как мальчишка. На мгновение мне даже показалось, что все это просто неудачная шутка. Человек с таким смехом не может быть чудовищем.
Глупая, пустая надежда.
- Есть мысль получше, - выдохнул он, утирая выступившие слезы. -Мы отправимся к Мастеру золотой гильдии и ты сама выберешь все, что только пожелаешь, а потом... потом мой нож повторит этот узор на твоей чудесной коже.
Ну вот, дошутилась. С него, пожалуй, станется.
- Но сначала я подарю тебе кое-что другое, - обрадовал меня этот не в меру щедрый господин и шагнул в сторону, открывая мне вид на лежащее у дальней стены подвала человеческое тело. - Подойди ближе, не бойся. Он не кусается. Ему нечем.
Я открыла была рот, чтобы сказать, куда он может отправляться с такими подарками, но почему-то не смогла издать ни звука.
Бледное тело, скорчившееся на холодных камнях, зашевелилось, будто просыпаясь. Повернуло ко мне то, что осталось от лица -страшное, бесформенное багрово-черное пятно, на котором и глаз-то видно не было.
И все, что было мной рассыпалось на кусочки. Осталась только боль. Привычная. Бесконечное море слепящей, выворачивающей наизнанку боли, которое было всегда. Такова высшая милость великого Отца, Бюйук Этием рахмети.
Приказывай, сахиб. Мы повинуемся.
Мы?
Нет никаких нас. То есть это их давно уже нет - покорных, ждущих, готовых на что угодно. А я есть. И есть тот, второй, который возомнил, будто может мной помыкать. Хэй, бок херыф, показать тебе, как я поступаю с хозяевами-самозванцами?
- ...захочешь рассчитаться с заклеймившем тебя мерзавцем, - ворвался в уши недовольный голос, и я очнулась.
- Вот не пойму, - холодно процедила я, поднимаясь на ноги, -с какого перепугу ты меня за полную дуру держишь. Думаешь, можно первого попавшегося калеку подсунул, и все, я уже растеклась в благодарную лужицу?
- Моя госпожа так строга, - снова рассмеялся Мьядорм, но глаза его как-то нехорошо блеснули. Опасно даже. - Откуда тебе знать, что это не он? Или тебе не только его лицо знакомо?
- Оттуда, что тот самый сдох давно, -огрызнулась я, всерьез разозленная грязными намеками. - И не без помощи вот этого господина. Не так ли, почтенный Адем Темель, бююджю пятого круга?
Предки, да на нем живого места нет! Пытали его, что ли?
- Чоль ылан... - беззвучно шевельнулись разбитые губы.
- Тогда уж "энгерэк ылан", - весело поправила я и протянула руку, чтобы помочь ему подняться. - Песчаные гадюки тут не водятся, зато болотных сколько угодно. Что, жалеешь теперь, что не убил меня там, в Иссыз-Иль? Хочешь попробовать еще разочек?
И кто тянул меня за язык?
- Отойди от него! - заорал не оценивший шутки Мьядорм и схватил меня за плечи. Видно, чтобы оттащить подальше.
Тут меня скрутило от боли и я рухнула на колени, давясь хлынувшей горлом кровью, но все это было где-то далеко и неважно, как будто и не со мной вовсе, потому что в этот самый момент господин Темель попытался слить йащям гюджю Мьядорма с моей. Или, говоря проще, украсть у него всю жизненную силу и запихать ее в меня, чтобы сделать из меня ходячее подобие проклятого шара.
Зря, конечно.
У этих шариков силы хоть отбавляй, а вот воли, чтобы ее направить -нет. Но я-то совсем другое дело. Стоило осознать, что происходит, и страх ушел. Никогда еще мой ум не работал так быстро и ясно, как в тот момент.
Первую мысль -закрыться и держаться что есть сил, -я отбросила сразу. Против посвященного высшей ступени один пес не выстою, только силы зря потрачу. И вместо того, чтобы защищаться, я раскрылась, пропуская чужую силу сквозь себя, всю, без остатка. Да еще и подтолкнула, чтоб шустрее лилось. И своей еще добавила сверху, чтоб совсем под завязку.
Темель коротко вскрикнул, но не от боли - я почему-то знала, что ему уже не больно, - и затих, скорчившись на камнях. Раны его затягиваются на глазах. В жизни ничего подобного не видела.
Протянула руку, чтобы помочь подняться, и невольно вздрогнула, когда на ней сомкнулись окровавленные пальцы с вырванными ногтями. Открыла было рот, чтобы спросить, что же так хотелось знать мерзавцу Орми, но тут же поняла, что прекрасно знаю - что. Так же ясно, как будто сама держала клещи. Место и время будущего вторжения, вот что. Конечно, Темель ничего ему не сказал.
Трудно разболтать то, о чем понятия не имеешь.
- Как от этого избавиться? -спрашиваю без особой надежды. -Не хочу его памяти. И твоей тоже не хочу.
- Не нужно было творить зин-джишь, - укоризненно качает головой жрец. -Ты хоть представляешь, сколько тюджю понадобится, чтобы разорвать такую связь?
И только тогда до меня дошло, что я наделала. Предки, ну надо же быть такой идиоткой, чтобы опять привязать себя к иномирцу! В тот раз меня на десять дней едва хватило, а ведь Избранная была здоровехонька и не тратила мои силы на то, чтобы ногти заново отращивать. Предки, да меня же та и до вечера не хватит! Так и помру в этом подвале, чтоб его по камешку разметало...
И тут потолок над моей головой вздрогнул и угрожающе затрещал.
- Немедленно прекрати! - рявкнула я, встряхивая Темеля за плечи. - Слушай, я понимаю, так нельзя, гунахцишь и все такое, но я обязательно что-нибудь придумаю, клянусь тебе. Нельзя так умирать! Это плохая смерть, очень плохая. Не откопают ведь. Застрянем неупокойниками на целую вечность, да еще с этим уродом. - я ткнула пальцем в растянувшееся на полу бездыханное тело Мьядорма.