— Почему они не прилетели на Землю сами? — спрашивает Витька.
— Я хотел спросить то же самое, — Алексей Семенович улыбается. — Вы угадали мою мысль.
— И я тоже, — добавляю я.
— Значит, это вопрос общий…
Алексей Семенович переводит. Корнелия едва заметно, одними глазами улыбается мне и отвечает. И Алексей Семенович переводит снова:
— Открыватели звезд хотят создать свое общество со своими законами. Они хотят оградить свое потомство от войн и от произвола, которого было немало на их родной планете. И поэтому они решили, что в их обществе будет править не человек, а закон.
Они создадут такие законы, которые ни один человек никогда не сможет попирать, подчинять своим интересам. Эти законы будут сильнее людей и никогда не послужат несправедливости. Но для этого открывателям звезд нужна свободная земля, где они могли бы устанавливать свои законы, а не подчиняться чужим. Они считают, что на нашей земле и без них уже должно быть тесно от людей, и поэтому остановка здесь была бы для них потерей времени. А временем они дорожат. У них осталось его не так много. Их жены стареют и скоро уже не смогут рожать.
— А если они не найдут другой такой планеты? — спрашиваю я. — Что они сделают тогда?
Я даже не замечаю, как Алексей Семенович переводит. Мне уже кажется, будто я говорю прямо с Корнелией, безо всяких посредников. Наверно, это кажется мне потому, что Корнелия, отвечая, глядит больше на меня, чем на латиниста.
И глядит ласково, спокойно, дружески.
— Она говорит, — переводит Алексей Степанович, — что, если у открывателей звезд не останется другого выхода, они полетят туда, куда будет ближе — на свою планету или на нашу.
И подчинятся тем законам, которые будут существовать на этих планетах. Но если даже они и прилетят на нашу землю, — мы все равно не увидим их. Потому что на нашей земле за это время пройдет много веков.
— Может ли Корнелия связать нас с кораблем открывателей звезд? — спрашивает Витька.
Алексей Семенович переводит, получает ответ и говорит нам:
— Может, но не имеет права. Командир корабля Гао просил ее не раскрывать тайну связи с кораблем. Если открывателям звезд понадобится, они сами свяжутся с жителями Земли. Они уже знают один из земных языков, и этого вполне достаточно.
— Кажется, я могу сказать то же, что и мой друг! — Витька улыбается и говорит это по-латыни: — Credo!
Корнелия благодарит его и взглядом и улыбкой.
— Спросите ее, пожалуйста, — обращаюсь я к Алексею Семеновичу, — как она думает жить дальше?
Когда Алексей Семенович кончает переводить, Корнелия глядит на меня. Она отвечает, почти все время глядя мне в глаза. Она говорит мне.
И когда Алексей Семенович переводит ответ, я как бы слышу ее голос:
— Это во многом зависит от вас. Если вы обладаете достаточными возможностями и испытываете к ней достаточную симпатию, чтобы учить ее новому языку и новым правилам жизни, она не будет искать никаких других путей. Она была бы рада этому, потому что доверяет вам. Вы встретили ее приветливо и открыто, как друзья.
Но если вы почему-либо не можете, она ничуть не обидится на вас и просто обратится за помощью к царю этой страны. Она считает, что царю будет совсем не трудно помочь ей.
— К царю? — переспрашивает Витька.
— Да, она сказала, к царю, — подтверждает Алексей Семенович.
— И вы не объяснили ей, что у нас давно уже нет царя?
— Не успел! — Алексей Семенович разводит руками. — Вы ведь так ждали ее ответа!.. Сейчас все вам объясню. Но что сказать ей от вашего имени?
— Скажите, что мы сделаем для нее все возможное! — Я говорю это в полной уверенности, что Витька думает так же. А если даже он думает и не так, я могу обойтись и без него. Я никуда не хочу отпускать от себя Корнелию. Никуда! — Скажите ей, что мы будем учить ее всему, чему положено учить современного человека. Она может ни о чем не волноваться. — Я усмехаюсь. — Обойдемся как-нибудь без царя. — Кстати, скажите ей и про царя тоже…
— Разумеется, молодые люди!
— Я присоединяюсь ко всему этому, — вставляет Витька.
Алексей Семенович говорит долго. Корнелия слушает его и поглядывает на меня. Потом она уже не глядит на меня. Она глядит только на Алексея Семеновича. Я слышу, как мелькает в его фразах слово «rex"-царь, — и понимаю, что он в сжатом виде рассказывает ей историю нашей революции. Идет, так сказать, первый урок начальной политграмоты.
Потом Алексей Семенович умолкает и переводит взгляд на нас.
Он глядит по очереди своими пронзительными серыми глазами то на меня, то на Витьку и говорит:
— А теперь, молодые люди, я хотел бы высказать вам два своих соображения. Они интересны вам?
— Разумеется! — говорит Витька.
— Конечно! — подтверждаю я. — Что за вопрос!
— Для меня эта история, естественно, более необычна, чем для вас. Я не ретроград и читал об эйнштейновской теории относительности. Но с таким феноменальным ее подтверждением я, конечно, не ожидал встретиться. Я тоже готов поверить в то, что она говорит. Тем более, что вы сами видели какой-то неизвестный летательный аппарат. Но можете ли вы мне объяснить, почему этот аппарат опустился на нашу землю незамеченным? Ведь у нас есть радиолокаторы, которые за сотни километров обнаруживают в небе чуть ли не птицу! Почему же пролетел этот шар?
— Это может объясняться очень просто, — отвечает Витька. — Радиолокация основана на том, что все земные тела отталкивают радиоволны. По крайней мере, значительную их часть. Эти отразившиеся радиоволны возвращаются к локатору и очерчивают на его экране примерные контуры оттолкнувшего их предмета. Если людям той планеты удалось создать тело, поглощающее или пропускающее через себя все радиоволны, то оно не может быть обнаружено локатором. Волны радара пройдут сквозь него или поглотятся им и обратно не вернутся. И поэтому на экранах локаторов ничего не появится. Видимо, шары этих космонавтов обладают такими свойствами. Я уже думал об этом, — признается Витька. — И не только в связи с приземлением Корнелии. Видимо, таким же свойством поглощать или пропускать радиоволны обладали и военные ракеты на родине этих людей. Иначе там не решились бы развязать ядерную войну. А когда неуловимы для радара — соблазн велик. Каждому будет казаться, что он сможет нажать кнопку безнаказанно. Этакая самоубийственная иллюзия для неврастеников… Со временем могут появиться такие ракеты и на Земле. Теоретически это вполне возможно. Так что радар — не вечная защита. Но лучше бы, конечно, на Земле таким ракетам не появляться!..
Мы благодарим его и поднимаемся. Корнелия тоже благодарит его своим коротким «Grato».
…И вот мы снова сидим в машине, и машина глотает километры, и Корнелия жадно глядит по сторонам. У заднего стекла, за моей спиной, громоздится стопка книг — учебники латинского языка и словари. Мы купили все, что было в книжных магазинах Симферополя.
Теперь мы оба будем изучать латынь. Не для экзаменов, а для жизни.
Не на тройку, а всерьез. И еще там лежат два разных букваря и детская азбука с картинками. Это для Корнелии. Мы начнем учить ее прямо в дороге. Начнем с самого главного — с языка. По существу, мы уже учим ее.
Мы учили ее в столовой, когда обедали, учили в книжных магазинах. Она способная ученица. Она легко запоминает слова, особенно если в них латинские корни. Но сейчас она все-таки спрашивает меня по-латыни, ибо по-русски этого спросить не может:
— Quo vehimus?
И я отвечаю ей:
— Pro urbe Гурзуф.
Да, мы едем в Гурзуф. Там живет Витькина тетка. Мы не собирались раньше заезжать к ней.
Витька не видел ее уже шесть лет и не умер бы, если бы не увидел еще столько же. Но сейчас эта тетка нужна. Не нам — Корнелии. Потому что Корнелии нужно одеться. Так, как одеваются женщины в нашей стране. И для этого, конечно, нужна помощь женщины.
Гурзуфская тетка уже немолода — ей явно за пятьдесят.