- Папы нет! - повторил он.
- Папы нет, а тетка - вот она! - вдруг сказала женщина, любезно поджимая губы. - А ты небось Васек? Тащи-ка корзинку. Запарилась я с ней!
Она вошла в кухню, села на табурет, расстегнула пуговицы своего пальто и, обмахиваясь концами полушалка, огляделась вокруг.
- Ничего живете. Кухня просторная. - Она заглянула в комнату. - В чистоте содержите. А это чья же дверь-то? - потрогав замок Таниной двери, спросила она.
Васек втащил корзинку и, не зная, что отвечать, во все глаза смотрел на тетку.
"Смешная какая-то", - думал он.
А тетка между тем уже расхаживала по комнате, оглядывая обстановку. Васек с удивлением увидел теперь, что глаза у нее точь-в-точь как у отца, с такими же короткими рыжими ресницами, что нос и все лицо тетки тоже напоминают отца, только рот и выражение лица какое-то другое. Тетка как бы угадала его мысли.
- Ишь, - сказала она, с видимым удовольствием бросив взгляд на мальчика, - рыжий. В нашу породу пошел!
Васек нахмурился и отошел к окну. "Какой я рыжий!" - думал он, приглаживая свой чуб.
Между тем тетка уже обошла все углы и орудовала в кухне.
- Ваше мыло-то? Подай полотенчико! Это что ж кастрюли-то у вас как завожены? Аль плита дымит? А соседка-то молодая или старая? Как ее звать-то?
- Таня.
- Таня... - Тетка опять поджала губы и многозначительно покачала головой. - Неаккуратная девка, по всему видать.
- Да ты, тетя, еще не видела ее, а уже ругаешь, - не стерпел Васек.
- Ее не видала, а приборку ее вижу: в печке зола, в углу сор. Слава богу, можно о человеке судить, - решительно отрезала тетка.
- Все равно, она хорошая, добрая. Ее все любят! - сердито сказал Васек.
У него росло недовольство против тетки и ее бесцеремонного хозяйничанья в их квартире.
К обеду пришел отец. Васек открыл ему дверь и тихонько шепнул:
- Тетка приехала!
- А, приехала! - обрадовался отец, отодвинул Васька, вытер платком усы и крикнул: - Дуняша!
Тетка всплеснула руками, заторопилась:
- Паша... голубчик...
- Ну-ну... вот и свиделись... вот и свиделись! - повторял Павел Васильевич, любовно оглядывая ее и прижимая к груди. - А что бы раньше приехать-то? Ведь не за горами живешь... а, Дунюшка?
Тетка оторвала от его груди заплаканное лицо.
Васек снова заметил сходство между ней и отцом. У обоих были растроганные, умиленные лица, радостные и чем-то смущенные.
- Постарели, постарели мы с тобой, сестреночка, - говорил Павел Васильевич.
- Да ведь всех схоронили... Одни на свете мы с тобой, Пашенька, вздыхала тетка.
- Как это - одни? Полон свет хороших людей... А вот сын у меня растет, племяш твой! - весело сказал Павел Васильевич. - Вот он! Небось познакомились уже?
- Познакомились, - ласково сказала тетка.
Ваську вдруг стало жалко, что он неприветливо встретил тетку. Ее встреча с отцом растрогала его. Он сбоку подошел к обоим и с чувством сказал:
- Здравствуйте, тетя!
Тетка поцеловала его в щеку:
- Да что ж я! У меня тут для вас кой-чего...
Она внесла в комнату корзинку и стала развязывать ее.
- Не хлопочи, не хлопочи... Хлопотунья! - кричал из кухни отец, разжигая примус. - У нас все есть! Сейчас чай будем пить.
Васек с любопытством смотрел, как тетка вынимала какие-то банки, завернутые в полотенце, положила на стол румяный пирог, охая и приговаривая:
- Ай-яй-яй! Измялось все! Хорошо хоть варенье довезла. А уж толкали меня, тискали... Людей, людей едет - пропасть! А в Москву - еще больше... Пашенька! - крикнула она, развертывая сколотую булавками бумагу. - Вот тебе подарочек. А это Ваську.
- Ба, ба! - удивился Павел Васильевич, разглядывая расшитый ворот рубашки. - Ну искусница! Ну, спасибо, Дуняша!
Васек тоже с удовольствием примерял пушистые синие варежки и такие же носки.
- Как раз! Мне как раз, папа... Спасибо, тетя! - догадался он после того, как отец еще раз обнял тетку.
- А мы-то с тобой опростоволосились! - смущенно сказал Павел Васильевич, глядя на Васька. - Не приготовили тетке подарочка.
- Что ты, что ты, какой подарочек! Ты меня и так не обижал, Паша.
Чай пили втроем. Васек слушал, как без конца рассказывает тетка о каких-то соседях, как переспрашивает ее отец, живо интересуясь всеми новостями.
- А этого-то... как его, с которым мы на огороде-то попались? подмигивал отец.
- А, - оживленно подхватывала тетка, - Бирюковы, что ли? Живут, живут! Коля-то на инженера вышел, Маруська за летчиком в Москве. А этот, конопатенький-то, на доктора учится.
- Скажи пожалуйста! - удивился отец и скромно сказал: - А я вот мастер... стахановец!
- Слышала я, как же! - с гордостью сказала тетка. - А ведь сиротами мы росли. Вот уж истинно спасибо Советской власти! Всегда скажу, хотя сама как-то на отшибе живу. Связалась со своим домишком, с курами да с козами, и никакой пользы от меня нету... А и бросить не бросишь и уйти не уйдешь...
- А как же теперь-то? На кого хозяйство оставила?
- Да кой-что попродала. А кой-что у соседей оставила. Соседи - люди хорошие, поберегут, - прихлебывая с блюдечка чай, говорила тетка.
- М-да... Это тоже не жизнь. На старости к своим прибиваться надо. Ты уж так обдумай: может, приживешься и с нами останешься?
- Как ты, Паша... А я вся тут... Родней вас у меня никого нет.
Васек вылез из-за стола и пошел к Тане.
- У нас новость, - сказал он, - тетя Дуня приехала!
- Я уж слышу. Вот и хорошо, а то Павлу Васильевичу не управиться одному.
- А ты что же не идешь к нам? Пойдем?
- Ну, что ты! Небось они о своих делах говорят. Зачем мешать!
- Таня, - крикнул Павел Васильевич, - иди познакомься, соседи ведь!
Таня, оправляя на ходу толстую косу, смущаясь, вошла в комнату.
- Не бойся, не бойся, - подталкивал ее Васек.
Тетка быстро оглядела девушку с головы до ног. На лице се появилось натянутое, неприятное выражение.
- Евдокия Васильевна, - сказала она, протягивая Тане руку. Садитесь, гостьей будете.
- Да она не гостья, она наша, - громко сказал Васек. - Она живет здесь!
- Знаю, знаю, - сухо сказала тетка. - Уж я все рассмотрела... Подай стульчик, Васек!
В последний день каникул Васек вместе с отцом и теткой пошли в цирк. Перед этим тетка устроила большие и торжественные сборы. Она с утра грела утюги, чистила и гладила через мокрую тряпку костюмчик Васька, заглаживала складки на брюках Павла Васильевича.