Четвёртая серия. Как-то раз поутру...
Пошёл Васенька на рыбалку. Лунку просверлил, в тулуп закутался, остограмился настойкой валерианы - для сугреву. Сидит, клёва ждёт и думу думает. Нелегка жизнь женатого мужчины. То есть он, Вася, не женатый пока, только собирается. Но на свадебку широкую, на ремонт европейский и на жизнь семейную одной балалайкой не заработаешь. Вот и пришла мысль: утром - рыбку ловить, на базар относить, днём ребятню на детских праздниках фокусами тешить, а вечером - привычное дело - играть и петь на торжествах всяких.
Так, в раздумьях, Вася и задремал. Снится ему, как они с Мусечкой представление дают. То ли в Париже, то ли в Нью-Йорке, то ли ещё в каком Рио-де-Жанейро. Потому как у них - мировое турне. В каждом городе - овации, крики "браво", репортёры осаждают, фотографы блицами слепят, публика швыряет на сцену букеты цветов, банки чёрной икры, рябчиков с ананасами и пачки купюр в иностранной валюте.
Поднял Васенька одну, самую толстую, а она из рук вырываться стала, как живая. Раз дёрнулась, два, а на третий выдернула Васеньку из сладкого сна в сумрачное морозное утро.
Так вот оно что: клюёт! Да как клюёт - аж удочка из лап выпрыгивает.
Вася - тащить, а оно не тащится. Вася тянуть - не тянется! Поднапрягся, рванул изо всех сил. И вылезла из проруби рыба, о-го-го какая! Всем рыбам рыба - царь-рыба, не иначе. До того велика, что в лунке по пояс застряла. И не выволочь уже - леска от натуги лопнула.
Хотела царь-рыба обратно в воду соскользнуть, а никак. Потолкалась туда-сюда и стала бранить Васеньку человеческим голосом: "Тоже мне, рыболов-спортсмен! Мне из-за тебя что же, до весны тут сидеть, покуда лёд не растает? Коли нет сноровки вынуть рыбку из пруда, так и не берись", - а сама плавником, как кулаком, грозит. "Погоди, - говорит ей Васенька, - я сейчас". Повернулся ледобур и багор достать, чтобы улов свой законный изо льда добыть... и на бок завалился.
Встряхнулся: где добыча?! Нету, как и не было. Выходит, он всё время спал, и царь-рыба ему пригрезилась...
По такому случаю тяпнул Вася ещё валерьяночки. Слышит: то ли шелест, то ли клёкот за спиной, будто кто-то в кулачок смеётся, причём хором. Обернулся, а в проруби рыбы видимо-невидимо. И вся потихоньку хихикает, пузыри пускает.
Вдруг плотвичка одна из воды высунулась, на спины товаркам легла, хвостом оттолкнулась - хвать из банки червя. Точно лиса зазевавшегося курёнка. И снова в воду ушла.
Вася за голову схватился. Банку с наживкой надо было под тулупом схоронить, а он, дурень, у проруби оставил! И теперь ничегошеньки в этой банке нет, кроме земли да опилок, насыпанных червякам для тепла и удобства.
Потянул удочку - крючок пустой. А рыбы знай себе подо льдом веселятся, вид у них сытый, довольный. Вася багром по воде - шварк: "У-у, бесстыжие!"
Насмешницы вмиг разбежались. Ну да, что ещё им тут ловить?
А Васенька зажмурился - крепко-крепко. Быть такого не может, чтобы рыба у рыбака наживку увела! "Это сон, точно сон, я сплю," - долго шептал он сам себе.
Открыл глаза, всё по-прежнему: ни червей, ни рыбы.
Значит, делать нечего. Смотал Васенька удочку и домой пошёл. Это хорошо, что они с Мусенькой пока не женаты. Не то пришлось бы на базаре рыбу покупать. Иначе как жену убедишь, что в самом деле на рыбалке пропадал, а не у другой какой-нибудь... блондинки.
Всё-таки у холостого положения много достоинств. И всего один недостаток: рядом нет Мусечки.
А без Мусечки - что за жизнь?