Том (14 лет)[1] крадет у нас деньги, спиртные напитки, ювелирные украшения.
Джэн (13) проводит все свое время вне дома и, если ей захочется, может даже не прийти ночевать.
Он (17) ничего не хочет делать по дому. Устраивает беспорядок в комнате, на кухне, повсюду и не собирается убирать за собой.
Я знаю, что Линда (14) курит марихуану.
Она (12) связалась с ребятами, которые гораздо старше ее; они не знают, чем им заняться, и просто слоняются повсюду как настоящие бродяги.
Энн (16) уже сделала два аборта. Теперь она забеременела в третий раз.
Джерри (14) вступил в бойскауты, но, как только я заплатил за его форму, он вышел из этой организации.
Ложь — вот чего я не могу выносить. Я не могу поверить чему бы то ни было, что Карен (14) выдает за правду.
Морис (15) не хочет ходить в школу, за последние два года у него уже несколько недель пропусков.
Мередит (12) была задержана за кражу в магазине.
Дона (17) всегда хочет быть наедине. Она часами сидит одна в своей комнате.
Он (16) не хочет быть членом нашей семьи. Он не желает никуда ходить вместе с нами и обычно не хочет даже разговаривать ни с кем из нас.
Мой сын (14) убежал из дома, шесть дней он прожил у своего друга.
Дэйв (13) ругается. Он называет меня такими словами, которые ни один мальчик не смеет даже произнести в присутствии своей матери.
Все это, естественно, пугает родителей, поскольку означает для них следующее:
Мои сын или моя дочь становится хуже
и
Я оказался плохим родителем
а также, возможно:
Мой ребенок не любит меня.
Люди узнают о моем фиаско.
Он одержал верх надо мной.
Я обречена вот так жить с этим человеком еще три года (или пять, или семь лет), и из этой ситуации нет никакого выхода.
Помимо переживаний, связанных со всеми этими болезненными мыслями, вы, возможно, почувствуете себя совершенно сломленными, потому что может казаться: со сложившейся ситуацией ничего нельзя поделать. Вероятно, вы уже испробовали все, до чего сами могли додуматься, и лишь обнаружили, что ни одно из средств не является достаточно долго действующим.
Вы пытались дисциплинировать сына или дочь:
Хорошо, теперь тебе придется посидеть дома.
Ты опять сделал это, поэтому теперь ты будешь сидеть дома все лето.
Или же вы пытались использовать «поощрения»:
Я дам тебе пять долларов, если на этой неделе ты ни разу не пропустишь школьные занятия.
Я разрешу тебе пойти на пикник, если ты переоденешься после школы.
Или же вы использовали обычные для родителей требования и распоряжения:
Энни, ты должна ходить в школу и выполнять домашние задания. Если не будешь этого делать, то не сможешь впоследствии получить приличную работу, ту работу, которую тебе захочется иметь.
Воровать дурно, и ты не должен этого делать.
Не смей так вести себя со своей матерью.
Вы, возможно, испробовали строгий надзор:
Я собираюсь разбудить тебя в 6.30, затем отвезу в школу, доведу до твоего класса и заберу сразу же после занятий.
Вы могли решить, что, возможно, ваш ребенок нуждается в понимании и любви, и попытались поговорить с ним по душам, высказать ему или ей свою озабоченность:
Карл, почему ты это делаешь? Давай обсудим это.
Я люблю тебя.
Вы могли ходить с ребенком на консультирование и в результате обнаружили сначала кратковременное улучшение в его поведении, а затем — вновь ухудшение (или же вообще не было никакого улучшения, или же он отказался ходить на консультации).
У вас могло возникнуть также ощущение, что, поскольку ни одно из предложенных вам обществом средств воздействия не сработало, что-то не так, должно быть, в вас самих:
Что же я делаю не так? Где я допустила ошибку?
Я должен был быть здесь, с вами, когда вы были маленькими. Может быть, все это происходит потому, что у тебя только я; своим разводом я лишила тебя отца.
И т. д., и т. п.
Для родителя все это создает крайне болезненную ситуацию. Она травмирует переживаниями озабоченности, беспомощности, унижения, вины. Именно к этой боли мы обращаемся в своей книге. И мы хотим сказать вам, что совсем необязательно так мучить себя.