В итоге наш третий сын родился в номере дешёвой придорожной гостиницы. Когда я вытащил ребёнка из Эви, он не дышал. Я будто держал в руках кусок сырого мяса. Но спустя мгновение он глубоко вдохнул и закричал. На моих глазах выступили слёзы радости, и я крепко прижал своего сына к груди. Эви смотрела на нас и улыбалась изнеможенной улыбкой.
Ради ребёнка мы приостановили свои поиски. Нужно было осесть где-то, а мне предстояло содержать семью. Ближайшим городом, где можно было найти работу, оказался Белград. На те жалкие гроши, что у нас остались, удалось снять тесную однокомнатную квартиру, чьи окна располагались прямо над железной дорогой. Владелец, к счастью, отнёсся к нам с добротой и сделал скидку на первую квартплату. На следующий день я устроился грузчиком в железнодорожное депо.
Сиф рос и всё больше напоминал мне Авеля. Порой казалось, что это он и есть, вернувшийся из могилы через утробу матери. Очутившись в городе, Эви быстро нашла себе нового дилера. Всё чаще она была под кайфом. Я просто закрывал на это глаза, потому что не знал, как ещё ей помочь справиться с душевными и физическими травмами. Зачастую, когда я возвращался с работы, меня встречал остывающий ужин на столе. Эви в это время сидела в своём кресле у окна, наблюдая за поездами, с грохотом проходящими мимо. Но она их не видела, ничего не видела вокруг. Моя жена находилась в своём мире, далёком от бесцветной удушливой реальности. Я же старался проводиться всё свободное время со своим сыном. Хотел быть ближе к нему, чтобы не повторять ошибок, совершённых с прошлыми детьми. И, кажется, у меня получалось.
Однажды февральским вечером я возвращался домой с работы, еле волоча уставшие ноги. Тогда Эви встретила меня на пороге квартиры. Трезвая, но бледная. Её кожа была того же цвета, что и белки её глаз. Её трясло. Но не от ломки. «Он здесь», – сказала Эви и показала мне номер местной газеты, вышедший тем утром. Ещё одна девушка не вернулась домой. А спустя три дня её освежёванный труп нашли в одной из городских подворотен. «В мире достаточно психопатов, – ответил я. – Мы не можем наверняка знать, что это Каин». Эви подошла ко мне вплотную, посмотрела мне в глаза и сказала: «Думаешь, я не чувствую, что это он?» Я понимал, чего она боится. Я и сам боялся того же. Каин мог оказаться в этом городе не случайно. Если он знал про нас, то наверняка пришёл за нашим сыном.
В ту холодную ночь я отправился патрулировать улицы. Надеялся, что наткнусь хоть на что-то, других вариантов у меня попросту не было. Взял с собой один револьвер. 1911-ый Кольт оставил Эви, на всякий случай. Она была так взведена, но отказалась от очередной успокоительной дозы, чтобы сохранить ясность ума. Безопасность сына всё ещё была для неё на первом месте.
Не знаю, судьба или удача привела меня на задворки того магазина, но я услышал женский крик. Я будто вновь очутился в лесу за фермой и бежал на крики Эви. Молодая хрупкая девушка пыталась вырваться из рук неизвестного. Он был одет в чёрную куртку, а лицо скрывалось под капюшоном. Вокруг царила темнота, хоть глаз выколи. Я крикнул: «Эй!», и нападавший обернулся, чуть покачнувшись. Девушка вырвалась из его рук и бросилась бежать. Человек в капюшоне стоял и пристально смотрел в мою сторону. «Узнал меня, ублюдок», – подумал я и взвёл курок револьвера. Парень двинулся в мою сторону, и я выстрелил без лишних раздумий. Пуля угодила прямо в голову, повалив его на спину.
Нужно было взглянуть на его лицо. Прошло немало лет с нашей последней встречи. Из юнца Каин превратился в мужчину. Но его лицо я бы узнал. Где-то вдалеке послышался вой сирены. Наверное, патрульные услышали звук выстрела. Я сунул револьвер за пазуху и поспешил убраться, так и не убедившись, того ли подонка я убил.
Всё произошло так быстро, я даже не успел что-то осознать. Из-за резкого прилива адреналина я не чувствовал ни холода ни усталости. Стоило поспешить домой.
Си спал на диване, укрытый пледом. Эви расхаживала по комнате туда обратно. Кольт лежал на телевизоре. Часы в прихожей показывали 3:30. Я и не знал, что провёл на улице столько времени. Эви бросилась ко мне, как только я вошёл. В её глазах читался вопрос. «Я убил его», – сказал, обняв жену. А сам подумал: «Надеюсь, что его».
С той ночи Эви стала спокойнее, но с кольтом всё равно не расставалась. Следующие годы были непростыми для нашей семьи. Каждый день я боялся, что за мной придут из полиции, что каким-то образом они выяснят, кто убил того человека. Если бы меня посадили в тюрьму, мои жена и сын не смогли бы выжить в этом мире. Два непростых года я прожил в этом страхе, который держал в себе. Жестокие убийства в городе не повторялись. Если той ночью я застрелил не Каина, то он либо сбежал, либо затаился.