— А девушкам тоже не надо смеяться, — многозначительно заметил он, погрозив ей пальцем. — Вы же знаете, что Джек Потрошитель может оказаться и женщиной — этакой Джилл Потрошительницей…
— Вы хотите сказать, что на самом деле подозреваете одного из нас? — взвизгнула Ла Берне Гоннистер и нервно улыбнулась сэру Ги. — Но ведь этот самый Джек Потрошитель исчез целую вечность назад, разве нет? В 1888 году!
— Ага! — перебил ее Бастон. — Откуда вам так много известно, юная леди? Это подозрительно' Следите за ней, сэр Ги, она может оказаться и не такой уж молоденькой. У этих поэтесс всегда темное прошлое.
Напряжение прошло, общее настроение повышалось, и ситуация переросла я обычную шутку. Пианист смотрел на клавиши, размышляя, что бы повеселее сейчас сыграть, а Лидия Дэр уже поглядывала на кухню, где стояли готовые коктейли.
И тут Бастон сказал:
— А знаете что? У Моржа есть пистолет.
Одной рукой он быстро нащупал в кармане у сэра Ги пистолет и, прежде чем тот успел опомниться, вынул его.
Я уставился на сэра Ги, подумав, что Лестер, очевидно, зашел чересчур далеко. Но англичанин снова подмигнул мне, и я вспомнил, что он просил меня ни о чем не беспокоиться.
Итак, я стал ждать, что же пьяный Бастон придумает дальше.
— Давайте будем честными с нашим другом Моржом, — выкрикнул он. — Он приехал из далекой Англии, чтобы попасть к нам на вечеринку и выполнить свою миссию до конца. Если никто из вас не собирается добровольно сознаваться, то я предлагаю дать ему возможность самому выяснить истину.
— Это каким же образом? — спросил Джонни Окдатт.
— На одну минуту я выключу свет. А сэр Ги будет стоять здесь с пистолетом в руке. Если кто-то из нас — Джек Потрошитель, то у него появится возможность или сбежать или — ну, скажем, покончить навсегда со своим преследователем. Так будет честно.
С моей точки зрения это было еще глупей, чем прозвучало. Но почему-то всем затея понравилась. Сэр Ги протестовал, но его уже не было слышно в общем шуме и гомоне, который последовал сразу же за предложением Бастона. И прежде чем я успел подойти к толпе поближе, чтобы высказать свое мнение на этот счет. Лестер протянул руку к выключателю, и все замолчали.
— Никто не шевелится, — произнес Бастон с напускной торжественностью. — В течение одной минуты мы остаемся в темноте, а возможно, что и во власти убийцы. По истечении этого времени я включу свет, и мы посмотрим, все ли остались на местах. Выбирайте своих соседей, дамы и господа!
И тут свет погас.
Кто-то засмеялся.
Я услышал в темноте какие-то шаги и бормотание.
Потом чья-то рука провела по моему лицу.
Мои наручные часы затикали особенно громко. Но еще громче доносился до меня другой стук. Это билось мое собственное сердце.
Стоять в темноте в компании подвыпивших идиотов было и совсем уж нелепо. Но тем не менее какой-то настоящий ужас вползал в комнату по этому бархатному мраку.
Я подумал, что так же незаметно входил и Джек Потрошитель. И в руке у этого безумца был нож.
Однако, исходя из человеческих законов, Потрошитель мертв и превратился в прах уже много лет назад.
Но только, когда вы стоите в темноте, все человеческие законы постепенно тают, ибо здесь действуют лишь законы темноты; она прячет и защищает вас, и маска спадает с вашего лица. И вот внутри вас что-то растет, переполняет душу, и появляется какая-то пока еще неосознанная, бесформенная, но непреодолимая жажда, цель, которая сродни только самой темноте…
И тут раздался голос сэра Ги.
После этого я услышал, как что-то упало на пол.
Бастон включил свет.
Все вскрикнули.
На полу лежал сэр Ги Холлис, тело его было неподвижно распростерто на ковре. В руке он все еще сжимал пистолет.
Я посмотрел на лица присутствующих и удивился тому, как много всяких выражении может создавать чувство страха.
Все гости были на месте, из комнаты никто не исчез. И тем не менее сэр Ги неподвижно лежал на ковре…
Ла Верне Гоннистер плакала и отворачивалась.
— Все в порядке! — Холлис вскочил на ноги. Он улыбался. — Неплохой эксперимент, а? Если бы среди вас оказался Джек Потрошитель и решил бы, что меня убили, то он наверняка бы чем-нибудь выдал себя в тот момент, когда зажегся свет в все увидели меня на полу.
Поэтому я убежден в полной невиновности вас всех вместе взятых и каждого в отдельности. Это был розыгрыш, друзья мои!
Изумленные гости начали медленно обступать его.
— Может быть, нам пора идти, Джон? — спросил он меня. — Мне кажется, уже становится поздно.
Англичанин повернулся и направился к выходу. Я последовал за ним. Никто не проронил ни слова.
В общем, вечерника после этого стала уже неинтересной.
Как мы и договорились, на следующий вечер я встретился с сэром Ги на углу 29-й улицы и Южного Холстеда.
После вчерашних событий я был готов уже ко всему на свете. Но сэр Ги выглядел вполне заурядно, он стоял, прислонившись спиной к зданию, и немного сгорбился, ожидая моего появления.
— Ага! — крикнул я и с разбегу наскочил на него. Он улыбнулся. И только едва заметное движение руки к карману с пистолетом выдало его.
— Все готово для охоты? — весело спросил я.
— Да, — кивнул англичанин. — Я рад, что вы решили встретиться со мной безо всяких расспросов, — сказал он. — Это значит, что вы мне доверяете.
С этими словами он взял меня под руку и повел по улице.
— Посмотрите, Джон, какой сегодня туман, — сказал сэр Ги. — Прямо как в Лондоне.
Я кивнул.
— И довольно холодно для ноября…
Я снова кивнул и передернулся от холода. Било действительно очень сыро.
— Забавно, — удивлялся сэр Ги. — Лондонский туман и ноябрь. И место, и время убийств Потрошителя.
Я усмехнулся в темноте.
— Позвольте вам напомнить, сэр Ги, что это не Лондон, а Чикаго. И сейчас не ноябрь 1888 года; с тех пор прошло уже пятьдесят с лишним лет.
Холлис улыбнулся в ответ, но как-то нехорошо.
— Вот в этом я нс совсем уверен, — мрачно проворчал он. — Оглянитесь вокруг. Посмотрите на эти темные переулки. Они так напоминают Ист-Энд! И уж им-то никак не меньше пятидесяти лет.
— Мы сейчас в негритянском районе Саут Кларк Стрит, — оборвал его я. — И мне до сих пор не понятно, зачем вы притащили меня сюда.
— По интуиции, — признался англичанин. — Исключительно по интуиции, Джон. Я хочу побродить по этим местам. Здешние переулки очень похожи на те трущобы, где совершал свои убийства Кровавый Джек. И вот здесь-то, Джон, мы его и поймаем. Да, это произойдет не при ярком свете богемных вечеринок, а именно здесь, в темноте. В темноте, где он сидит и поджидает своего часа.
— Поэтому вы и принесли с собой пистолет? — спросил я, не в силах более скрывать нервного сарказма в голосе.
Все эти разговоры о необходимости поймать Джека Потрошителя, как оказалось, сильно подорвали мое душевное равновесие — гораздо сильнее, чем я мог предположить.
— Возможно, что нам понадобится пистолет, — задумчиво произнес сэр Ги. — И кроме того, сегодня особая ночь.
Я вздохнул. Мы брели по затуманенным пустым улочкам. Иногда нам встречались фонари, освещавшие входы забегаловок, но в других местах было совершенно темно. А мы все шли и шли по темным зловещим переулкам.
Мы ползли сквозь туман, как две жалкие личинки, барахтаясь в его сплошной пелене.
Когда эта мысль посетила меня, я невольно вздрогнул и поморщился; атмосфера начинала действовать мне на нервы. И я подумал, что если не возьму себя в руки, то стану таким же полоумным, как и сэр Ги.
— Неужели вы не видите, что здесь нет ни души? — наконец спросил я, нетерпеливо дернув его за рукав.
— Он обязательно должен появиться, — тихо ответил англичанин. — Его притянет сюда. Именно этого я и жду. Злое место привлекает зло, и он всегда совершает свои убийства в трущобах. Понимаете, это его слабость; у него прямо-таки страсть к бедным районам. И кроме того, женщины, которых он приносит в жертву, все время болтаются без дела в дешевых пивных и забегаловках больших городов.