– Можно договориться о следующем сеансе? – спрашивает клиентка.
– Конечно, – отвечаю я, давая себе слово, что в следующий раз ни за что не стану говорить на какие-либо личные темы. Никаких больше упоминаний о Патрике.
В этот момент раздается стук в дверь. Моя квартира имеет отдельный вход – для меня это было принципиально. Кроме того, с разрешения арендодателя, я отключила звонок. Резкие звуки плохо на меня действуют. Дверной молоток менее оглушителен. Но на этот раз его стук заставляет меня подпрыгнуть.
Кто это может быть в такой вечерний час? Неужели я забыла про следующего клиента? Обычно я очень внимательно все записываю, но за последнее время у меня случилась пара оплошностей.
– Вы не могли бы подождать минутку в кабинете? – прошу я клиентку.
Открыть дверь – не такое быстрое дело. На ней толстая дверная цепочка, и замок заперт, как всегда, на два оборота. Пока я пытаюсь найти ключ, в дверь снова стучат. Вот он, ключ, наконец, на пристенном столике. Я, выходит, опять забыла повесить его куда нужно – на крючок. Не очень хороший знак.
– Иду! – кричу я в ответ на очередное громыхание дверного молотка.
В открытую дверь врывается хлесткий ветер с клочками тумана.
Я внимательно смотрю перед собой. На пороге стоит женщина, демонстрирующая мне свое полицейское удостоверение. Ее лицо несет на себе явный отпечаток стресса. В моей голове сразу же щелкает переключатель, и я мысленно начинаю готовить для женщины расслабляющую смесь. Лаванда. Возможно, еще лемонграсс.
Рядом с ней стоит мужчина, облаченный в бежевый плащ. Он выглядит рассерженным. Напряженным. Жизнь научила меня хорошо разбираться в языке тела. Правда, особой пользы мне это не принесло. Мои визитеры не похожи на потенциальных клиентов.
– Чем могу вам помочь?
– Вики Гаудман?
Я киваю, пристально глядя на этого слишком напористого мужчину.
– Бывшая супруга Дэвида Гаудмана? – продолжает он.
Я вновь киваю. На этот раз уже не столь уверенно.
Теперь он тоже демонстрирует мне свое удостоверение.
– Детектив-инспектор Гэрет Вайн. Это моя коллега, сержант Сара Браун. Мы можем войти?
Мое горло распирает от недоброго предчувствия. Я провожу руками по своим волосам, которые опять начала отращивать, чтобы создать «новую себя». Струйки пота текут по моей спине. Во рту пересохло.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Детектив игнорирует мой вопрос.
– Могу я узнать, когда вы видели своего бывшего супруга в последний раз?
Этот вопрос оказывается таким неожиданным, что меня охватывает полная растерянность. Моя правая носовая пазуха, всегда частично заложенная, внезапно, от сильного потрясения, начинает пропускать воздух. Я чувствую болезненный узел на дне желудка.
– Много лет назад. А в чем дело? – произношу я, ощущая во рту горький вкус желчи.
Женщина в форме пристально смотрит на меня. Взгляд у нее цепкий. Оценивающий.
– Нынешняя миссис Гаудман заявила об исчезновении своего мужа.
Иногда мне кажется очень странным, что какая-то другая женщина может зваться так же, как я, – тем более Таня, его бывшая секретарша, или «эта шлюха», как я порой ее мысленно именую.
– А сколько уже?.. Когда?.. С ним все в порядке?
Когда с моих губ срывается последний вопрос, я осознаю всю его нелепость. Если бы с Дэвидом все было в порядке, полицейские не явились бы сюда.
На сей раз отвечает инспектор:
– Именно это мы пытаемся выяснить. – Он потирает подбородок. – Дэвид Гаудман пропал пятнадцать дней назад. Его жена утверждает, что ничего подобного с ним ранее не случалось, поэтому сейчас мы прорабатываем несколько версий.
Мое тело начинает непроизвольно подергиваться. Стресс может служить мощным триггером. Так же, как недостаток сна или некоторые музыкальные частоты. Это было одной из первых полученных мной инструкций. Да, и если что-то идет не так, я не могу обеспечить ни собственную безопасность, ни безопасность кого бы то ни было.
– Вы только что сказали, что не видели своего бывшего мужа много лет, – продолжает детектив. – Не могли бы вы ответить точнее?
– С 2013 года. – Я нервно сглатываю. – Мы развелись тогда.
– Понятно.
Он говорит это с таким видом, как будто ему ничего не понятно. Или наоборот – понятно слишком многое.
– А где вы были 31 января этого года?
Это легко. Я редко покидаю это место.
– Здесь. Дома. Или, возможно, на набережной. Я обычно гуляю там раз в день, чтобы подышать воздухом.