Тут мои познания основательно хромали, а потому заметки выходили довольно корявыми, но я таки надеялся напрячься и довести их немного до ума. Кроме того, я накидал ей принцип работы микроскопа и, в меру понимания, о теории оптики и искривления линз. Полагаю, у неё достаточно обширные связи, чтобы найти мастера, способного попытаться сделать нужные стёклышки и собрать подобный прибор. Пусть развлекается.
Завозившись с бумагами, я даже не заметил как пролетело время и опомнился только когда на лестнице показались горничные вместе с Шарли. Паучиха спускалась с гордым видом, изо всех сил пытаясь выглядеть как благовоспитанная девочка, впитавшая азы этикета ещё с молоком матери. Получалось пока не очень хорошо и вызывало больше комический эффект, но я волевым усилием сохранил серьёзную мину, чтобы поддержать и поощрить её старания.
— Вижу, первый урок прошёл хорошо?
— Более чем, господин Нотан, — улыбнулась эали. — Госпожа Шарли отлично справляется.
— Если она будет продолжать в том же духе, то через несколько недель сможет посещать высшее общество, — подтвердила Латика.
— Аа! — гордо задрав нос, похлопала себя по груди девочка.
Да, скромности, Шарли, конечно, не занимать. Сейчас она и правда вела себя как обычный ребёнок, старающийся выглядеть взросло, но я не сомневался, что под руководством горничных Шарли сможет освоить всё необходимое. Хотя лично я не буду иметь ничего против того, чтобы она дурачилась и дальше.
— Что ж, раз вы закончили, предлагаю прогуляться к портному, — сказал я, пряча бумаги в инвентарь. — Есть возражения? Нет? Тогда в путь!
Доехав до города на ящерах, мы оставили их на привязи у ворот и дальше отправились пешком, чтобы горожане успели хорошо разглядеть новый облик Шарлотты. И в этом плане прогулка вышла весьма продуктивной. Если к здоровенной паучихе народ успел привыкнуть, то вот паукодевочка для них была в новинку. Кто-то пугливо отступал в сторону, кто-то наоборот — подходил поближе, глазея вовсю. А на оживлённых улицах и вовсе поднималась волна тихих обсуждений.
Мы старались не обращать внимания на поднявшийся ажиотаж и просто шли в намеченное место как ни в чём не бывало. По пути мне удалось расспросить Шарли о некоторых особенностях её изменений. Со стороны это, наверное, выглядело довольно забавно, так как девочка могла отвечать лишь жестами и звуками, в которых можно было попытаться угадать слова.
По сути, Шарли и сама знала не так уж много о своей эволюции. К примеру, она уверенно кивнула, что по прежнему способна создавать паутину, но на вопрос о том, может ли она обращаться в полноценного паука, девочка лишь развела руками. Когда я спросил о том, сохранила ли она способность бегать по стенам и потолкам, Шарли тут же устроила полевой эксперимент и побежала к ближайшей стене, распугивая народ. Как оказалось, паучий навык никуда не делся, но давался уже без прежней лёгкости. Из-за человеческого тела изменился баланс и к этим изменениям она была явно не готова.
С другой стороны, как показала практика, появившуюся неуверенность она могла легко компенсировать, втыкая клинки на передних лапах в опорную поверхность — за что я мысленно попросил прощения у хозяев дома, чьи стены стали жертвой эксперимента.
Когда мы вышли на торговые улицы, то с головой погрузились в царящий тут хаос. Лавочники и лоточники старательно зазывали народ, а, завидев меня, начинали горланить ещё и персональные приглашения. Усугубляло всё то, что многие слышали о вчерашнем происшествии и считали своим долгом вручить какой-нибудь презент или гостинец, так что вскоре гоблинам, которые нас сопровождали, пришлось обзавестись мешками, в которые складывались подарки. Так что, когда мы добрались до нужной лавки, то все выдохнули с некоторым облегчением.
Вывеска над входом в лавку Арука была своеобразная. Разведённые ножницы, между лезвиями которых размещалась широко ухмыляющаяся гоблинская рожа. Подобный знак хорошо смотрелся бы на флаге пиратской лоханки, но никак не на фасаде портняжной мастерской.
— Добрый пожаловать! — приветственный вопль встретил нас, едва мы шагнули за порог. — О, почётный заказ! Проходить, проходить!
Интерьер лавки Арука неизменно радовал своим разнообразием. Я был тут несколько раз, но ещё ни разу не видел, чтобы какие-то платья или костюмы на манекенах задерживались до моего следующего визита. Гоблин постоянно придумывал что-то новое и не боялся экспериментировать, радуя городских красавиц. Я слышал от Эртуса, что Арук, как и бедолага-художник, работавший над образом Аллегри, имел причины не показывать носа из Лаграша, хотя его навыки были на столичном уровне. Но в детали я не углублялся. К тому же, Арук себя прекрасно чувствовал и тут, умудряясь продавать свои изделия в других городах через доверенных торговцев.