Громкий стук в дверь обрушился на его разум словно набат, спутывая мысли и заставляя сердце стучать ещё лихорадочнее в тщетных попытках пробить себе путь из груди. Дёрнувшись, Фирош едва не слетел с лавки и задрожал, поняв, что наделал шуму.
— Туууук-тууууук, — протянул нараспев насмешливый голос, который он никогда более не хотел бы слышать. — Есть кто дома?
Разменная фигура. ИнтерЛЮДия
— Мы не виделись с вами около пяти лет, генерал, но вы ни капли не изменились — всё столь же возмутительно юны, — улыбнулся девушке незваный гость её штабной палатки. — Даже не знаю, благословение это или проклятье, не иметь возможности обладать зрелой красотой? Как вы сами думаете?
— Я думаю, что зрелая красота имеет свойство быстро превращаться в дряблый мешок для костей и болезней, — неохотно улыбнулась хозяйка шатра. — Так что юность — это отличная пора, чтобы провести в ней жизнь. Что думаете, протектор Фальт? Вы ведь успели испробовать все вехи возраста, поделитесь своим опытом.
Сидящий перед ней старик ничем не выказал, что шпилька его как-то задела, и лишь усмехнулся:
— Боюсь, для меня пора дряхлости ещё не настала, так что мой опыт далёк от всеобъемлющего.
И тут собеседник не лукавил. Несмотря на почтенный возраст и основательно поседевшую бороду, в зелёных глазах старика пылал хищный огонь, а крепкое тело не давало даже одного намёка на дряблость. В каждом движении, даже самом небрежном, ощущалась звериная плавность и готовность взорваться стремительной атакой на любую угрозу.
Райда откровенно недолюбливала протектора. Пожалуй, никто, кроме Императора, не понимал, что творится у него в голове. Его действия и решения порой выглядели совершенно непоследовательными и нелогичными, словно тот действовал исключительно по настроению, руководствуясь лишь импульсом. И, по мнению девушки, для человека с подобным характером Фальту даровали слишком много свободы в действиях и решениях, ибо тот не подчинялся никому, помимо императорской четы.
С другой стороны, она признавала, что его право силы позволяло так себя вести. Имей Фальт политические амбиции, он уже давно мог бы захватить фиарнийский трон при помощи своего клинка. Однако протектора Империи всю жизнь интересовали лишь сражения с демонами и поиск сильных противников. Так и не найдя которых, он, в итоге, отошёл от дел.
Однако появление Владыки демонов, кажется, вновь разожгло в нём энтузиазм. И Райда не сомневалась, что на этот раз желание старика воплотится в жизнь. С лихвой.
Не так давно появление Фальта могло заставить Райду переживать о том, что протектор украдёт её желанную добычу, но теперь, испытав на себе мощь, величие и надменность Владыки демонов, она могла лишь внутренне усмехаться, глядя на то, как старик отправляется навстречу своему первому поражению. И, возможно, последнему.
— Я полагала, вы прибудете значительно позже, — сказала девушка, решив перейти от обмена любезностями к делу.
— Таков был план, — кивнул Фальт и сделал глоток вина из бокала. — Но со мной связался Император и рассказал о вашем бедственном положении. Так что я решил немного ускориться.
Райда с трудом сдержалась от того, чтобы фыркнуть. Немного ускориться? Учитывая, что Фальт добирался сюда пешком, как должно было выглядеть это «немного ускориться»? В конце концов, его понимание о нормальности было далеко от общепринятого. Старик чудовищно превосходил лучших представителей Империи в силе, выносливости и скорости. Именно благодаря тому, что Фальт демонстрировал на поле боя, родилась идея создания генетически усиленных солдат.
Впрочем, девушка никогда не испытывала какого-либо трепета перед его мощью. Сила Фальта была… слишком бесхитростной. От неё не веяло величественностью и пренебрежением ко всему живому. Фальт был силён и неудержим, но Райда, будучи генералом, хорошо знала, что старик всё таки не обладал неуязвимостью и даже получал ранения в прошлом, хоть это и происходило, как правило, сугубо из-за случайностей и небрежности самого Фальта.
И на его фоне Владыка демонов, её желанный Владыка демонов сиял ярче солнца. При его появлении у окружающих замирало сердце и окутывавшая его неведомая сила словно проникала в саму душу, подталкивая признать неизбежный исход и склонить свою голову. Это был словно страх перед доминирующим хищником. Первобытный и плохо контролируемый. И когда этот хищник обнажал свои клыки, то любой, кто не обладал достаточно сильной волей, впадал в настоящую панику.