Больше того, некоторые из его новых книг не только носили следы поспешности и небрежности, но и страдали существенными недостатками, недвусмысленно проповедуя превосходство «сильной личности» и давая весьма примитивную трактовку серьезнейших противоречий капиталистического общества. К тому же в некоторых своих произведениях писатель превозносил людей «белой расы», твердил о мнимом превосходстве англосаксов, которые, мол, «перенесут любые тяготы и получат в наследство весь мир» («Дочь снегов»).
Проповедниками подобных не научных, чуждых социалистическому учению взглядов является прежде всего Фрона Уэлз и Вэнс Корлисс из романа «Дочь снегов», но их отголоски можно услышать и в некоторых других произведениях Лондона. Могло показаться, что писатель достиг определенного рубежа в своем развитии. Не случайно ряд американских критиков считали, что именно в 1902 году завершился первый этап в творческом развитии Джека Лондона.
Вместе с тем, как отмечал известный американский литературовед Ван Вик Брукс, несомненное достоинство книг Лондона — «хорошо ли, плохо ли написанных» — заключалось в том, что в них «постоянно бил фонтан фактов, сообщавших неприглаженную истину о «грубой реальности». Казалось, что сама личность Лондона распространяет вокруг себя свежее дыхание морского бриза, наполненного «живой водой» жизнелюбия и энергии, оплодотворявшей сюжеты его рассказов, где речь шла об отваге и предприимчивости, о триумфах, а порой и о трагической гибели».
И именно эти лучшие черты произведений Джека Лондона завоевали ему популярность как среди широкой массы читателей, так и среди американской интеллигенции. Вместе с тем его произведения привлекают к нему внимание деятелей американского рабочего движения, тогда еще немногочисленных профсоюзных активистов — словом, всех тех, кто боролся за лучшее будущее для миллионных масс трудящихся. Собственный трудовой опыт автора — моряка и рабочего прачечной, кочегара и золотоискателя — явственно ощущался на каждой странице его лучших рассказов, придавал им неоспоримую достоверность, возбуждал в душе читателя сочувствие и сострадание, вызывал у него ряд вопросов.
Вопросы эти не давали покоя и самому автору. Ответы на них он искал в изучении социалистической литературы, в беседах и спорах с друзьями и товарищами, в своих выступлениях перед многочисленными рабочими аудиториями. Он жаждал увидеть мир, побывать в Европе и Азии, своими глазами посмотреть, как живут там простые люди, узнать, о чем они думают.
Желания эти были не такими уж несбыточными. Лондон уже весьма серьезно заявил о себе, и его сотрудничества добивались многие журналы и издательства. Журнал «Космополитен», например, предложил ему постоянную хорошо оплачиваемую службу в качестве их собственного обозревателя, с тем чтобы он посвятил этому все свое время. Лондон хорошо понимал, что принять подобное предложение означает отказаться от своей свободы, и поэтому, не задумываясь, отверг его. Но когда в июле 1902 года он получил телеграмму от Ассоциации американской печати с предложением незамедлительно отправиться в Южную Африку для описания последствий недавно закончившейся англо-бурской войны, он без колебаний согласился.
6. Сошествие в ад
Снова Джек Лондон пересекал страну в железнодорожном вагоне. Но как отличалось это путешествие от предыдущего, проделанного им в рядах «армии Келли»! На этот раз он ехал в роскошном купе спального вагона, окруженный магнатами промышленности и торговли. С присущей ему любознательностью он присматривался к ним, прислушивался к их разговорам. В поезде у него родилась идея задержаться на несколько дней в Лондоне и познакомиться с жизнью людей лондонского «дна».
В Нью-Йорке Джек встретился со своим издателем Джорджем Г. Бреттом, главой фирмы «Макмиллан». Тот положительно отнесся к предложению Лондона написать книгу о жизни лондонских бедняков. Он хорошо знал, что публика проявляет определенный интерес к подобного рода литературе. Еще в 1890 г. известный нью-йоркский журналист Джейкоб Риис опубликовал книгу «Как живет другая половина», социологическое исследование об условиях существования бедняков-иммигрантов в районе печально известной нью-йоркской улицы Бауэри.