Джек и Чармиан вернулись на «Снарк» и продолжили свое путешествие. Джек так же писал свою тысячу слов — он теперь работал над романом под названием «Приключение» о жизни на плантациях копры на Соломоновых островах. Команда «Снарка» стойко переносила выпавшие на ее долю трудности. Джек мрачно шутил, что когда-нибудь он напишет книгу под названием «Вокруг света на госпитальном судне «Снарк».
В довершение всего у Джека началось какое-то новое заболевание: распухли, как от водянки, руки. «Сжимать ладонь трудно и больно, — писал он. — Тащить канат — совершеннейшая пытка. Ощущение такое, точно руки отморожены. Кроме того, с угрожающей быстротой сходит кожа, а новая, которая вырастает, — твердая и толстая. В моих книгах о такой болезни не упоминается».
Когда в конце апреля 1907 года Лондон начал свое кругосветное путешествие, он и представить себе не мог, какие невзгоды, лишения и неудачи ожидают его впереди. И вот теперь, полтора года спустя, за тысячи и тысячи миль от Окленда, Лондон думал, что же делать дальше. Он не скупился на расходы, не пугался неведомого. Он изучил кораблевождение, боролся с морской стихией, стал неплохим лекарем, его оптимизм и воля цементировали любую трещину в отношениях между членами команды. Ни удары судьбы, ни превратности морской стихии не могли сломить его духа, его твердого намерения довести начатое путешествие до конца.
Полная луна отчетливо освещала «Снарк», да он и без луны, в кромешной тьме легко бы на ощупь нашел здесь все необходимое. На ощупь… Но руки отказывались повиноваться ему, малейшее прикосновение вызывало нестерпимую боль. Тропическая лихорадка методично вытряхивала из него последние силы. Как ни горько, но приходилось признать: «Снарк» родился под несчастной звездой, надо прекратить путешествие.
Через несколько дней он с Чармиан и члены команды «Снарка» были на борту парохода «Накомба», идущего в Сидней. Всего двенадцать суток длилось плавание от Соломоновых островов до Австралии, но Джеку они показались вечностью: его состояние ухудшалось. В Сиднее Лондона сразу же поместили в больницу. Местные специалисты беспомощно разводили руками: подобные симптомы не были описаны в медицинской литературе.
Пять долгих недель провел Джек в больнице и выписался без малейшего улучшения — больной, измученный, тяготившийся бездельем. Врачи сходились на одном: заболевание не заразного характера, не исключено, что оно вызвано нервным истощением. Надо положиться на время.
Джек стал раздражительным, нетерпимым и в марте твердо решил возвратиться в Калифорнию. «Южные моря не желают нашего присутствия, — с горечью говорил он. — Мое место — в Калифорнии. Только там я снова смогу писать. А ведь это — главное дело моей жизни».
Все же в Сиднее он превозмог себя и написал статью, в которой сравнивал формы и методы забастовочной борьбы в Австралии с борьбой рабочих в США, и опубликовал ее в газете «Аустрелиан стар» («Звезда Австралии») 14 января 1909 года.
«По любому вопросу, вызывающему всеобщий интерес, Лондон имеет свое твердое мнение, — писал корреспондент сиднейской газеты «Лоунхен» («Одиночка»). — И он не только готов объяснить, чем это вызвано, но и жаждет доказать свою правоту и ниспровергнуть мнение всех остальных».
Чармиан не хотелось расставаться со «Снарком», однако Джек был непреклонен. Доставленную в Сидней шхуну продали с молотка за три тысячи долларов. Лондон с женой на пассажирском пароходе отправились в обратный путь.
Еще на пароходе, по пути из Сиднея в Эквадор, где они с Чармиан сделали остановку, здоровье Джека стало понемногу улучшаться. Из Эквадора они отправились пароходом через Панамский канал в Новый Орлеан, а затем поездом в Сан-Франциско. 23 июля 1909 года, ровно через два года и три месяца, Джек вступил на платформу сан-францисского вокзала. Его обступили репортеры, но Джек бросил лишь одну фразу: «Я невыносимо устал и вернулся домой с мечтой о хорошем отдыхе».
И вот наконец-то Джек снова на своем ранчо. Здоровье его быстро пошло на поправку, но о настоящем отдыхе не могло быть и речи: финансовые дела были запущены, в редакциях скопилось несколько его скороспелых материалов, на банковском счету не было ни доллара.
Джек отозвал из журналов все свои рукописи. Впервые за многие годы несколько месяцев подряд его имя не появлялось в печати.