Зима давно уже покинула наши края. Да и месяц цветения уже на исходе. Особого холода как бы и нет. Но мне, после жаркой бани да в отсыревших лохмотьях, показалось, что я с размаху влетела в первый месяц зимы. Дыхание опять перехватило. Теперь уже от холода. Зато в голове прояснилось. И, когда в полете мужичок начал недоуменно ощупывать свою добычу, я сразу сообразила, что произошло, чем мне это грозит, и что нужно делать.
Истерический визг на ухо еще в полете напрочь деморализовал моего противника. И он тут же отдернул руки от моей груди. Но, на его беду, видимо Святая Бригитта решила вступиться за непутевую девицу, и защитить ее, то есть, меня.
Упали мы в воду. Причем, я упала спиной. Здорово ушиблась. Но, самое главное, так как я старалась визжать прямо агрессору в ухо, на этом же ухе непроизвольно мои зубы и сомкнулись, когда я первой шлепнулась на водную поверхность, а на меня сверху – ошалевший и орущий мужик.
Мне повторно перехватило дыхание. А когда я попыталась вдохнуть… Не захлебнулась я только потому, что мы с мужиком неожиданно взмыли вверх и повисли над небольшим озерцом. Мужик уже от ужаса и голосить не мог. Только молча открывал и закрывал рот под мокрыми обвислыми усами. Я хихикнула. Моя невольная жертва до жути напоминала налима – такой же голый, скользкий, пучеглазый и усатый.
– Нет, ну вы на нее посмотрите! Она еще и смеется!
Мужской голос был полон негодования. И принадлежал… моему несостоявшемуся хозяину. Это меня отрезвило получше холодной воды. Нашелся, гад! Ну, я тебе сейчас устрою! Будешь знать, как девиц одних в порталы толкать и отправлять неведомо куда!
Выплюнув изо рта чужое ухо, я гаркнула:
– А ну отпусти меня, гад, немедленно! – Мы с мужичком все еще висели в воздухе. – Я тебе покажу, как меня непонятно куда отправлять одну! Ты что ж, ирод, решил, что уже все можно??? Ну погоди, я до тебя доберусь!
Мужик надо мной даже съежился. И обрел голос:
– Мужик, прости, что супружницу твою чуть-чуть пощупал. Я ж не знал! Вообще не видел, кто мне в руки попал. Михась слишком много пару нагнал, в бане, как у демонов в Нижнем мире! И это, слышь, прими мои соболезнования по поводу неудачной женитьбы!
В ответ раздался рев раненого дракона в исполнении вежливого и тихого профессора:
– Я не женат!!!
Мужичок надо мной вздохнул:
– Я тоже когда-то так думал. А теперь шестеро детей. И только два сына…
Мне надоел это бредовый диалог, и я снова рявкнула:
– Да отпусти ты уже меня!!!
К сожалению, меня послушались. Сопроводив свои действия едким комментарием:
– Иногда к женщине стоит и прислушаться. Учись, брат!
Если бы я так не злилась, я бы вовремя вспомнила о том, что вишу в воздухе над озером, и не требовала бы меня отпустить. А так я попросту шлепнулась обратно, мрачно пожелав про себя шутнику разделить со мной ванную. Честно, я думала, что подшутил надо мной профессор, который меня к себе решил нанять. Мне и в голову не могло прийти, что он заявится за мной не один. Так что невинный женский голосок меня попросту озадачил:
– Милый, ты был непростительно груб! Нужно извиниться! Пойди и помоги теперь девушке в беде!
Раздался всплеск. И рядом со мной неожиданно вошло в воду тело. Я опешила. Что-то быстро как-то исполнилось мое пожелание. Но это было не все. Вскоре голова нырнувшего показалась на поверхности, заморгала и, прищурившись, поинтересовалась вкрадчивым голосом:
– Родная, а ты хорошо подумала, когда это делала?
Если бы я была на суше, я бы попятилась. Но я была в воде, уже порядком окоченела, и с трудом держалась на плаву. Поэтому весь свой испуг, всю обреченность, я обрисовала одним коротким словом:
– …н-н-не-ет…
Голова медленно повернулась в мою сторону. И я осознала, что первая фраза была сказана не мне. Да только вот уже было поздно. Мужчина, между прочим, сильно похожий на моего хозяина, недобро прищурился, глядя на меня:
– Оно и видно, что нет. Но разбираться будем уже дома. Пошли, милая барышня!
И мы «пошли». Вернее, обладатель головы ухватил меня за шкирку, как нашкодившего котенка, и потянул за собой на берег, не испытывая никаких затруднений. Я и радовалась тому, что меня тащат, и огорчалась. А когда мы выбрались наконец на сушу… В общем, я огорчилась окончательно. Просто лохмотья, в которые меня обрядила эльфийка, промокли и прилипли к телу, как вторая кожа, неприлично обрисовывая каждый изгиб. На меня уставились все. И казалось, сбежался весь город. А я замерзла до такой степени, что не могла и пальцем пошевельнуть. Только и могла, что стоять и мечтать прикрыться хоть чем-то.