— «Где полно бузины! Вы еще хвастались, что варенье из нее…»
— «Агаточка, вспомнила!»
— «Отлично. Цепляйте колпак и незримой — ко мне. Но сначала, прихватите мою рабочую сумку с вещами, ботинки и деньги. Кошель — на столе. Вы меня поняли?»
— «Это что ж ты удумала? Мы с твоей матерью только отношенья наладили. И как я ей…»
— «Тетя Гортензия!» — прихлопнула я ладошки к вискам. — «Здесь маг умирает, пока я ваши лекции слушаю! Я вас жду! Доскачите до бузины и зовите меня!.. Тетя Гортензия?»
— «… Агаточка, я — в твоей комнате на пороге!»
— Уф-ф… Одно получилось, — и снова подорвалась с колен.
Мужчина меня терпеливо ждал. Я — еще раз вгляделась. Сквозь наложенное на сруб «заклятье стекла». Высокий. Лопоухий. В длинной белой рубахе навыпуск. Волосы темные и торчком. А во взгляде — покорность судьбе. Тоже мне…
— Ч-чирк!
И вмиг оживился:
— Вы вернулись?
— А как же, — зло хмыкнула я. — Зовут как?
— Меня? Ванни. Ванн. Первым именем меня мама звала. А как вас величают?
— Агата.
— Агата, — повторил нараспев и, вдруг, улыбнулся. — Агата, вы меня выпустите?
— А что, очень надо?
— Очень, Агата. Я и так задержался.
— Неужели? И куда же вы шли?
— Еще не решил. Зависит не от меня.
— От «зверя».
— Вы что-то сказали?
— Сказала: дальше вместе пойдем.
— Чирк-чирк!
— А ты — попорхаешь… Вы меня слышали?
— Слышал. А путь наш с вами куда пролегает?
— В надежное место. Если такое еще существует.
— Агаточка! — истошный крик моей тетки подорвал пичугу с окна. — Агаточка, я пришла!
— Агата, кто это?
— Я скоро. И дело не ваше.
Вот тетка у меня — молодец. В который раз убеждаюсь. И даже не дернулась тонкой ручкой в моей «железной клешне». Лишь громко вздохнула… когда глаза открывала:
— Это она и есть? Которая умирающая?
Я, роясь в сумке, с колен кивнула:
— Ага. И слушайте дальше: ее надо подвалом в столицу. Вы на улице Четырех ветров ориентируетесь?
— Ну да… Агаточка… Ой. Грифон.
— Туда не смотрите! Значит подвалом и чем ближе к дворцу Прокурата, тем лучше. Там сразу кого-нибудь крикните. Вам помогут. Ее надо к нашему лекарю.
— А что с ней?
— Толком не знаю, — и запрыгала на ноге, натягивая штанину. — Сталкивалась всего раз в Бередне. Там селянина похоронили, а потом дружно бегали от него, как от злостного упыря. Оказалось — «торпор». «Оцепенение» по латыни — уснул без признаков жизни. Но он — человек. А здесь — маг и на четверть алант. А я — не лекарь. Так что… пусть сами решают. Теперь — дальше. Начнутся вопросы: где нашли и при каких обстоятельствах, — замерев с рубашкой в руках, скривилась. — Вот гном этот ваш — совсем ни к чему.
— Сама знаю. Давно пора поставщика поменять.
— Что?.. Не о том я. Если б не он, можно было б сказать: «Ушла племянница еще накануне в дальние дали», а так…
— Куда это ты «ушла»? — вскинула глаза от Ксю тетка.
— Неважно. Скоро вернусь. Дела у меня. И… слушайте дальше: про «дальние дали» — запасной вариант. Потому что про персону мою надо молчать до последнего. Так что: пошли проверять…
— Бузину?
— Так точно. Поспела ли ягода на варенье. А наткнулись на это.
— Агаточка, а что это?
— Не знаю, тетя Гортензия. И вам лучше не знать, — и дернула за рубашечную шнуровку. — Всё… Ну что, по исходным?
— По… куда?
— Чертите подвал. И… извините, что так получилось.
— А-а, — распахнула рот тетка. — Агаточка, последний вопрос: Нинуль… Нинон-то можно все рассказать?
— Так все равно ведь расскажете?.. Можно. Вы же ей доверяете?
— Да. А маме твоей?
— Уф-ф… Маме можно. Чертите подвал…
Как только в нем под пыхтенье исчезли волочащиеся ноги Ксю, я еще раз обозрела пространство. Потом, подхватив с травы сумку, «подчистила» за собой следы и сиганула к избушке. Сцена третья нашего «водевиля»:
— Я вернулась. Быстро уходим, — и знаком «закрепила» тело рыцаря у двери. Он даже не шелохнулся. И когда оттуда боком выскользнул Ванн и потом, с вернувшейся вновь «опорой»… Вот за что работу свою… Чтоб однажды точно так же мертвыми глазами смотреть в трухлявый косяк. А тебя кто-то наглый воспринимал, как «помеху». А все почему? Потому что «работа». И у каждого свой собственный «долг». И иногда они очень сильно разнятся. Не смотря на то, что оба — коллеги.
— Агата, я готов, — мужчина понимающе улыбнулся. Вот только не это!
— Уходим, — и первой направилась прочь. Лишь еще один знак напоследок — меня здесь не было. Никогда…