— Агата, а вы слышали притчу о картошке и наших обидах? — глядя ему вслед, спросил Ванн.
Ох уж, эти мне его…
— А как же? Каждая наша обида — одна картофелина, которую учитель заставил таскать с собою повсюду своего обидчивого ученика. А когда таковых набрался целый зловонный мешок, на последнего снизошло озарение: зачем ему такой «тяжкий груз»? — уставясь в стену, продекларировала я. — А хотите я вам расскажу «притчу»? Чисто женскую, но весьма поучительную?
Ванн оживился:
— С удовольствием ее послушаю.
— Ага… У одной девушки были туфли. Она их купила так давно, что однажды, прибираясь в платяном шкафу, сильно озадачилась: «Странно: красивые туфли, почти новые. И почему я их не ношу?». Потом напялила на ноги. Походила немного и поняла: «Ах, вот, почему! Они же мне страшно мозолили пятки!» И затолкала коробку подальше. Обратно. Хотя, сразу выбросить надо было.
— Агата, ты про что? — и как я его не заметила? Ник, весьма довольный собой, застыл в проходе с тройкой увесистых карасей на веревке. — Ты про те туфли, которые я тебе…
— Да какая разница?
— Николас, вы о чем?
— Ну, — почесав нос, направился тот к нам. — Ты же про те самые свои туфли, серые бархатные? Я их потом тебе дедовскими колодками разбивал.
— Ну, разбивал.
— И вы их Агата, потом носили? — с прищуром уточнил Ванн.
Да чтоб их обоих!
— Носила. Долго и счастливо. И… я — на улицу. И чтоб ни один за мной!.. Как все надоело. Скорее бы Глеб появился. Чтоб… чтоб… — сырое боевое чучело мой разгоряченный костром и травяным чаем лоб встретило с радостью сиделки в лечебнице. Так приятно его охладило… Ненадолго. Потому как еще и картошка эта… Картошка эта…
Поле деревенское. Простор от плетня до плетня. Длинные-длинные ряды из ямок и бугров с кучами пожухлой, густо пахучей ботвы. Ведра с картофельными желтыми буграми. Одно — на боку. Упало. И среди всей этой «романтики» — мы. Первый поцелуй. Не касаясь друг друга грязными руками. Лишь сцепили их. И глаза в глаза. Удивленные и еще по-детски счастливые: «Мы теперь не друзья?.. А кто же мы теперь, Ник?» Вот тогда и прозвучало его первое: «Я люблю тебя, Агата. Я тебя уже очень давно… люблю»…
Б-бух!
— Вот ты мне за все когда-нибудь… — б-бух! Снова, скоро навещенным тренировочным мечом по сырому боевому чучелу. — Б-бух. Б-бух. — Когда-нибудь ты мне за все… ответишь, — и с разворота. Потом, отпрыгнув, прицелилась, прокрутив в руке меч.
— Может, в паре поработаем?
И кто его вообще звал? Хотя…
— Николас, а давайте: я с вами? — влез между нами Ванн.
Ник, оторвав от меня взгляд, пожал плечами:
— Почему нет? Я сейчас, за мечами, — но уже через ярд, вдруг, развернулся. — Агата!
— Чего тебе? — сдула я прядь с глаз. — Тысь моя майка!
— Вот и я о том же!
— Николас, вы о чем?
— Нарушение границ. Явно подвалами. А значит, скоро будут…
Но, договорить он не успел — пять фигур, затянутых в черное, медленно проявились между речкой и нами тремя. Аланты.
— Агата, сюда! — и мне, уже подскочившей сбоку. — Догадываешься, кто?
— «Черный Ирис»?
— Угу. Значит, разговоров не будет. Ванн — за наши спины. Быстро.
— Это унижает мое достоинство, как…
— Ух, ты!
И драка понеслась. Хотя, назвать ее таковой, если в противниках — доминирующая в магии раса — слишком нагло. Самонадеянно. Поэтому, по отработанной уже схеме, выставив «щит», мы трое медленно начали отступать вглубь. Аланты шли следом и молча, постепенно смыкая свой полукруг. Они тоже никуда не спешили. Однако, уже внутри, Ник, дернув меня за руку, прокричал:
— В коридор! Я — за вами.
— Ага, — и потащила туда сопротивляющегося Ванна.
Световой шар зажигать было некогда, но, не знаю, как Ванн, я итак в темноте видела хорошо. А пробежав с десяток ярдов, за первым изгибом, услышала грохот осыпающихся сзади камней:
— Ник!
Его фигура вынырнула следом из темноты:
— Отходим, Агата.
— Куда? Я ведь не могу левитировать.
— Я знаю, — и уже сам ухватил меня за руку.
Так мы сплоченной цепочкой выскочили на узкий балкон. Ник задрал голову к небу и скривился:
— Скоро прибудут. Агата, придется нам рисковать.
— Подвал на троих? — вскинула я в ответ брови — действительно, риск. С непредсказуемыми последствиями.
— А что делать?
— Не знаю.
— Николас, а если вниз по веревке? Вы же сможете ее навещать?
— Что?.. Это долго. И так от них не уйдешь. Хоб его! Всё! Решать некогда! — две фигуры неслись к нам по воздуху с обеих сторон. — Агата?