— Вода? Есть. Так за стол-то садись. Я сейчас в кружку налью, — и важной поступью обогнула меня. — У нас вода хорошая. Из ручья, — и, брякнув крышкой кадушки, запустила туда ковш. — А еще мама от охотниц приносит. Там у них ревун есть целебный. Только мутный и с пузырями. А так, целебный. Меня мама ту воду заставляет всегда пить. И сама пьет. И травы на ней заваривает. Те, что себе.
— Значит, мама у тебя — травница? — села и я рядом с Ванном, пристроив под рукой меч.
Девочка, уже от стола откликнулась:
— Конечно. И хоро-шая. Ее все ближайшие ценят.
— Ну, надо же. А ты в травах толк знаешь?
— Конечно. Мы ж с ней вместе их собираем.
— Ага… А по названиям? Вот какие, например, твоя мама готовит себе?
Варвара от такой простоты даже хмыкнула и, продвинув Ванну по столу кружку, огласила:
— Хвощ. Тот, что на лугу растет, не лесной. Копыт-корень, тимьян и росянница. Мы их уже собрали. Много заготовили.
— Ага, — скосилась я на соседа по лавке: травки сии — сильнейший легочный сбор. — Молодец ты, Варвара. А «ближайших» своих тоже всех знаешь?
— Ближайших?.. — задумалась она на мгновение. — Так в двух милях отсюда Зубатов… ой, нет, уже Харитонов угол. Они тоже к нам ходят. Женщин своих засылают. А мужчины боятся.
— Чего? — выдали мы на пару с соседом.
Дитя хмыкнуло снова:
— Так, охотниц. Они ж этот лес под охраной держат. И сами в нем охотятся. На птиц, косуль, зайцев и их.
— Кого, «их»? — уточнила теперь я сама.
— Мужчин. У охотниц мужчин-то нет. Зачем они им? Лишний расход в хозяйстве. А так: побалуются и отпустят. Наверное.
— Наверное, «отпустят»?
— Агата! Ребенку и такие вопросы.
— Я — не ребенок, Батюшка.
— И мы это уже прояснили. Так что, не вмешивайтесь… Варвара?
— Угу… Говорят, не всегда отпускают. Вот тамошние и боятся.
— Понятно… Точно, дриады.
— А кто это?
— Духи лесные. Бывшие.
— Как это?
— Ну-у… они…
— Варвара, квас очень хорош, — прервал мое «красноречие» Ванн. И внезапно обернулся к двери. — А вот, кажется, и твоя… — в следующий миг подскочили мы с лавки на пару. — мама. Доброго… доброй ночи, хозяйка.
Я же, словно язык проглотила, глядя на женщину, вошедшую в собственный дом. И мне, вдруг, вспомнился совершенно другой дом. В другом мире. В далекой Бередне. Светлый. Богатый. И женщина эта. Такая же стройная, с черной косой на плече. Только, моложе. И без провалов-кругов под огромными дерзкими глазами.
— Здравствуйте, Стэнка.
— Варвара! — вскинув в сторону руку, огласилась она. Девочка от неожиданности вздрогнула и метнулась под материнское крыло. — Что вам здесь надо? Зачем вы пришли?
— Мы… — взглянула я на ребенка. — Мы просто искали приют на ночь. И сейчас уйдем. Святой отец?
— Да, конечно, — выдохнул Ванн. — Простите нас, — и первым качнулся на выход. Мимо отпрянувших в сторону матери и дитя.
Я прошла следом. Даже не найдя в себе сил обернуться. И зачем? Моя единственная в Грязных землях «клиентка», по моей же вине оказавшаяся здесь… Тысь моя майка. Косые дорожки, кривые пути…
— Агата! — и застыла столбом уже с рукой над калиткой. — Агата, постойте! — Стэнка, нагнавшая нас, замерла между мной и мужчиной. Еще словно что-то решая. Что-то мучительно важное. — Надолго вы в Грязных землях? — произнесла, переведя взгляд с меня на Ванна. Тот ответил:
— Уповаем на скорое возвращенье… Мы можем вам чем-то помочь?
— Помочь?.. Я так поняла, вам нужна помощь? Или нет?
— Да. Нужна, — посмотрела я Стэнке в глаза. — Нам нужна информация о здешних местах.
— Ну что ж…Добро. Остальное — у меня в доме, — сказала и быстро развернулась назад.
Туда, где в распахнутом дверном створе застыла маленькая фигурка. Мы с Ванном лишь переглянулись. И пошли за женщиной вслед…
В доме было сумрачно и тепло. Большая беленая печь отдавала его бережно, оставив после утренней готовки и на спокойный ночной сон. Однако давить подушку из нас четверых не торопился никто. Варвара, свесившая с печных полатей свои растрепавшиеся за день косички, развлекалась с сидящим под ней Ванном. Дергала перед носом веревочкой с привязанным на конце тряпичным бантом. Будто перед котом. Тот лениво подыгрывал, вытянув с низенькой скамейки свои длинные ноги. И в правду, кот. Сказочный, неземной кот. Дремлет, но бдит. За нами со Стэнкой, сидящими за столом. Друг против друга. Женщина тоже устала и сейчас, борясь с подступающей дремой, стучала худыми пальцами по доске столешницы. Выбивала незнакомый мне такт. Та-тата. Та-тата. Та-тата-тата-тата…