— Ах, профессор: вы когда «опытным путем» без применения магии в последний раз вывих лечили?
— А кто такой, «профессор»?
— Варвара, погоди. Я ответа не слышу? — мужчина вместо него, вдруг, расплылся во всю физиономию:
— Ты когда раньше так меня называла, в подобных случаях, — отозвался, прокашлявшись. — Я тебе всегда отвечал: «Не дрейфьте, ассистент, на кураже пронесет»… Агата, ты и сама знаешь: нам отсюда пора уходить. Место здесь, как на тихом перекрестке — не одни, так другие нагрянут. И тогда… — замолчав, опустил он свою ложку в остывшие щи.
Ванн, сидящий за столом сбоку, оторвал от стены взгляд:
— Николас прав, Агата.
— А то я не знаю сама? — тут же вскинулась я. — Да только «правда» у него однобокая. Уходить надо, да. Но, у меня два вопроса: каким образом и куда?
— Каким образом и куда? — отодвинув плошку, скрестил руки на столе Ник. — Еще раз мне скажите про те…
— Верблюжьи горбы, — тяжко вздохнул Ванн.
— Угу… Агата?
— Вот только рот про это открой, — замерла я с куском хлеба у рта. Ванн недоуменно замер. Ник хмыкнул:
— Мне интересно… Как бы ты от него уходила после?
— Чээс Вэр-бюжьи горбы, — резонно прожевала я.
— Николас, так вы ведаете, где тот ориентир? — на всякий случай встрял между нами Ванн. Однако первой огласилась Стэнка:
— Восточная граница. Кхе-кхе… Мили четыре-пять отсюда. Там место есть одно в горах.
— На джингарской стороне? — уточнил у нее Ник.
— Да. У них. Оно на два горба издали смахивает. Или на крутые волны. И там, как раз под стену уходит русло Шурши, реки пересохшей.
— Значит, по нему и… ползут, — подвел итог Ник, а нам внес дополнения. — Стой стороны в дозоре джингарский Денвин…Коллеги.
— Значит, уходить будем через Джингар?
— Совершенно верно, Агата, — расправил он плечи. — Это был ответ на второй твой вопрос. Что же касается первого… Стэнка?
— Вопрос ваш? — задумчиво протянула та. — Кхе-кхе… Видеть будет уже завтра. Ходить?.. У меня есть из морозника мазь на козьем жиру. Натрем ей ногу и обвяжем — боль на время стихнет. И еще бы…
— Обезболивающее, на всякий случай и у меня есть, — покачала я головой. А что уж теперь? Раз копытом стучит. Хоть и единственным.
Обладатель же оного, удовлетворенно вздохнул:
— Вот и замечательно. Значит, завтра с утра снимаемся… Варвара, ты про «профессора» спрашивала?
Дитя, зевнув, наморщило нос:
— Так не интересно уже. Ты мне лучше старую сказку доскажи.
— Варвара, дочь, тебе спать пора, — взглянула на меня Стэнка. — Какие еще сказки?
— Да, и Нику тоже надо в постель. Он сегодня уже много языком наработал.
— Агата, погоди, — склонил голову на бок Ник. — Варвара, кто тебе сказки рассказывал?
Та, уже с рук матери, уточнила:
— Так ты ж. Утром еще, когда будто бы спал. Или бредил, как мама сказала.
— А-а, — хмыкнул Ник. — Я представляю.
— А то! Да, мама, погоди! Он же завтра уйдет, а я так и не узнаю конец.
— Конец чего, Варя? — развернулся на ее голос Ник.
— Простила ли тебя в твоей сказке Агата?
— Варвара! Уф-ф…
— Та-ак, — встал из-за стола «сказочник». — И что я еще…
— Про губы ее! — откинулась с другой стороны печных полатей занавеска. — Про волосы и про свою к ней любовь!
— Тысь… моя майка.
— Варвара, я тебе язык дегтем намажу.
— Агата?..
— Вот только ничего мне сейчас не…
— Агата, — сглотнув слюну, повторил Ник. — Нам надо… поговорить. Наедине…
— Просто сказал бы, что это был бред… Просто сказал бы.
И долго мне еще сие повторять? И надо ли мне вообще это?.. Дверь сеней под порывом ветра дернулась, громко щелкнув задвижкой. Ник, стоящий напротив меня, зябко передернул плечами:
— Это — не бред, Агата.
— Что?
— Это… не бред… Я не знаю, правильно ли поступил, что не настоял на таком разговоре раньше. Боялся тебя им… вспугнуть, — невесело хмыкнул он. — Как птицу счастья с ветки. Ты рядом и уже хорошо. А всего остального будто и не было.
— Да что ты? — качнулась я от него, и опустилась в аккурат на одну из ступенек чердачной лестницы. — Так уж и «не было»?
— Было, Агата… Было.
— Было, — закрыв глаза, повторила я. — Тогда, скажи: почему?
— Почему? — вскинул голову Ник. — Оправдываться я не буду. Хотя, и объяснить толком до сих пор не могу: как оно так…
— Это ты про физиологическую или психологическую составляющую? — подняла я на него глаза.
— Вот второе я как раз объяснить могу: я тогда был очень зол на тебя.
— За что?