Вот бывает такое… Что-то важное крутится над головой. А вовнутрь залететь… Да что там делать — извилин то почти не осталось? И все эти странности. Нервозность моего любимого и друзей, суета, взгляды в сторону. А «радужный компромат» и «ликер»… Просто стечение не связанных друг с другом событий. Фатум. Всё — в кучу на мой воспаленный наукой мозг. И собственный день рождения. Да он у меня за последние пять или шесть лет никогда «нормальным» и не был. Все из-за этих экзаменов. Правда, переходных. А в нынешний год и подавно. Так где уж мне о нем вспомнить?.. О-хо-хо… И женская логика с ее абсолютами. А вот и у меня такой есть! Единственный! «Близким следует доверять!!!». И какое же это… счастье…
— Ты меня извини. Я тебя, кажется, нервничать заставил.
— Ага… Ник, а где это мы?
— Агата, это же сквер у нашего корпуса. Мы его на вечер арендовали. А ну, приглядись хорошо.
— Я только на тебя буду смотреть.
— Агата? Зря мы что ли всё это развешивали?
Фонарики на деревьях. И ленты по фонтанному бортику. Фантомы «любимой нечисти» бултыхаются по углам накрытого в центре стола. По-моему, со Склочных болот прототипы. Тонкий кадетский юмор. Точно. Вон тот с бантиком на рогах… И музыка. Откуда?.. А, какая мне разница? У меня ведь сегодня — день рожденья. И вся жизнь впереди. С ним…
— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, что сердце ноет. И ноги подкашиваются.
— Это — побочный эффект от защиты, — засмеялся Ник. — Замуж за меня пойдешь?
— Пойду. Конечно, пойду. И…
— Что, «и»?
— Давай их всех бросим? Не сейчас? Чуть позже? Я хочу сегодняшнюю ночь… только с тобой.
— Агата…
— Ага…
Этот наш поцелуй на поспешные прежние был совсем не похож… Совсем-совсем…
— … И обязательно еще соберемся.
— Ну да, вытянешь тебя из твоего «божественно ветреного» Тайриля.
— Да, ради всех вас! — Ло, сверкнув глазами, взмахнул наотмашь рукой. — Э-эх! А ведь здорово мы все эти годы прожили!
— А то. Есть что вспомнить, — в этот раз согласился с ним Года. И перехватил притихшую на его коленях Софико. — Ты там не спишь у меня?
— Нет, дорогой… Агата?
— А-а? — оторвалась я в темноте от губ Ника.
— Ты про примерку бального платья опять не забудь. Три дня ведь осталось.
— Софико, не будь занудой. Завтра же. С утра. Нет, к обеду… К обеду точно, — и снова развернулась обратно к нему. — Погоди…
— Зачем? — поддел Ник своим носом мой.
— Погоди, а Ксю у нас где?
— Тут была, — заозирался с фонтанного бортика Ло.
— Надо глянуть. Я сейчас, — и нехотя вылезла из теплых объятий… — Ксюша!
— Агата!
— Ник, я сейчас… Ксю, ты где?! Мы с тобой еще торт не ели!.. Ксю!… Ксю… ты чего?
Девушка тихо сидела с другой стороны фонтана. Как-то странно сидела… И я, поведя плечами, направилась прямо к ней. Она, суетливо поддернув расстегнутое на груди платье, выпрямилась, в момент став похожей на одну из статуй, расставленных на здешних темных аллеях.
— Агата? — и шмыгнула носом.
— Ты чего? Ты… плачешь? — нависла я над приятельницей. — А что с платьем? Почему оно мокрое?
— Платье? — эхом повторила Ксюша. — А, нечаянно вином облилась и застирывала.
— Так ты же у нас — специалист по заклятиям чистоты? Или, давай я?
— Не надо. Так… высохнет.
— Ксю, что случилось?
— Агата, с чего ты взяла?
— Без причин в день рожденья приятельницы в одиночку не плачут.
— Ты мне не приятельница. Ты мне — подруга. Лучшая, — оторвала она ладонь и принялась тереть ею нос. Отяжелевшая ткань медленно съехала вниз, обнажив в темноте белоснежное девическое декольте. Я, мазнув по нему взглядом… вновь развернулась… и пригляделась…
— Это… что?
Девушка охнула и, подскочив с бортика, взметнула к левой груди руку:
— Агата!..
— Ксения, это что? — и мир для меня… обвалился…
Черный камень агат в надежном гнезде перстня был похож на подобравшего ножки паука. Мастер вздохнул и, отведя от моего носа маленькую, обтянутую серым бархатом коробку, вновь повторил. Будто для самого себя. Не для меня, переступающей в нетерпении с другой стороны прилавка:
— Этот перстень — очень серьезный подарок. Очень… Вы понимаете, госпожа Вешковская?
— Ага, — потерла я нос.
Конечно, я понимаю. Да и мы с Ником тоже — натуры чрезвычайно «серьезные».
— Это — на всю вашу жизнь. А у магов она — о-очень длинная.
— И что, никаким заклятием уже не убрать?
— Никаким. На то она и «амор экситиум». «Фатальная любовь».
— А-а… Фатум… То, что надо. И активизируется…