Не стоит допрашивать спутника так, как будто он пришел к вам наниматься на работу, но нет ничего зазорного в том, чтобы задать несколько вопросов о его друзьях, семье, планах на будущее и т.д. Может ли он/она поподробнее рассказать о тех людях или проектах, которые, по его/ее словам, так много для него/нее значат?
И наконец, не позволяйте ослепить себя впечатляющими романтическими поступками или неприкрытой лестью. Если вам кажется, что новый знакомый «слишком хорош, чтобы быть правдой»... возможно, так и есть.
6. Может, ваш ребенок психопат?
Становясь родителями, мы стараемся дать своим детям все самое лучшее и верим, что одной нашей любви к ним должно хватить, чтобы вырастить хороших людей. Поэтому мы так изумляемся или даже пугаемся, когда наши дети начинают вести себя плохо, — даже если понимаем, что для ребенка естественно проходить стадии капризного малыша и трудного подростка.
Пытаясь вырваться из-под нашей опеки, отстоять свою независимость и начать самостоятельно познавать мир, и дошколята, и подростки испытывают наше терпение крайне эгоистичным и безрассудным поведением. Но где та грань, за которой их выходки становятся слишком похожими на психопатические?
Здесь же встает вопрос, что такое быть «хорошим» родителем. Кого считать «плохими», кажется, очевидно — тех, кто пренебрегает ребенком, унижает и эксплуатирует его. Но, с другой стороны, и у «суперхороших» родителей порой вырастают эгоисты. Психопатами рождаются или такими их воспитывают? Есть ли какие-то внешние факторы, вроде просмотра сцен насилия на экране или общения с определенными группами сверстников, которые могут спровоцировать в ребенке развитие психопатии?
Сегодня я, как обычно, проснулась на рассвете, услышав, как мой сын кидает в стену игрушки. Джонни три года, но вот уже 20 месяцев он никак не пройдет стадию «ужасного двухлетки». Неимоверным усилием воли я заставила себя встать с постели и пойти в детскую — надеясь, что, может, хоть сегодня Джонни согласится надеть то, что я ему предложу. Но не тут-то было. 40-минутный скандал — и на нем опять какие-то жуткие носки, тапочки-поросята его сестры Мэйси и костюм Супермена, с развевающимся плащом в придачу. В этом наряде Джонни ходит уже два месяца, каждый день. А до этого он был Бэтменом. Я бы не особо возражала, но проблема в том, что он считает, будто в этом костюме можно летать, — и теперь, несмотря на летнюю жару, мы должны держать все окна плотно закрытыми, чтобы он не попытался выпрыгнуть.
Завтрак закончился очень быстро, но не потому, что у Джонни такой хороший аппетит. Просто стоило мне поставить перед ним тарелку с кашей, как он тут же спихнул ее на пол. Глядя при этом мне прямо в глаза.
Я уже чувствовала, что устала, — а на часах еще только восемь утра. Потому я посадила Джонни в манеж и, пока он играет, решила ответить на электронные письма. Но через 20 минут меня насторожила зловещая тишина. Заглядываю тихонько в детскую и вижу, как сын увлеченно рвет на мелкие клочки мой ежедневник-страницу за страницей. Я не знаю, как он умудрился его достать, и не успела об этом спросить — едва заметив меня, Джонни, словно по команде, начал выть, кинулся на пол и забился об него головой.
Я подумала, что, наверное, нам стоит выйти из дома и отправиться в супермаркет. Джонни охотно уселся в коляску, но только после того, как заставил меня переодеть его в другую куртку — та, которую я надела на него сначала, опять пришлась ему не по душе.
К несчастью, сегодня в супермаркете проводили специальную акцию. На входе я заметила девушку, раздающую стаканчики с шоколадным мороженым: этого мне с моим гиперактивным Джонни только не хватало. Я попыталась быстро свернуть куда-нибудь в сторону, но было уже поздно — Джонни ее увидел. Требования купить ему мороженое начались с овощного отдела и набирали силу до самого хлебобулочного. Его крики становились все громче и громче, а взгляды, которые бросали на меня другие покупатели, — все враждебнее и враждебнее. На кассе он замолчал, потому что у него перехватило дыхание. К этому моменту он наорался уже почти до посинения, и я сломалась и все-таки пошла за мороженым. Когда я подняла взгляд от морозильной камеры, Джонни радостно хрустел чипсами, выхваченными из рук у голубоглазой малышки в соседней тележке. Меня это окончательно вывело из себя, и я сказала ему, что мы сегодня не пойдем гулять в парк. Ему нравится, когда его сильно раскачивают на качелях. Он так высоко взлетает, что я боюсь, как бы он не упал. Естественно, как только я сказала это, у него задрожала нижняя губа и он начал плакать. Я тут же почувствовала себя самой отвратительной матерью на свете и повезла его в парк.