– Да, было дело.
– Ну пойдём: я тебе покажу! Ты заценишь! Может, нам больше за эликсиром и ходить-то не придётся!..
Холодная рука сжала сердце Кота: не иначе, как у Дрики и правда началась беленькая… Или уж – крышняк съехал! Ведь он наверняка имеет в виду, что наклюкался – прямо из крана! Типа, откуда вытекает теперь не аш-два-о, а – пятьдесят третий…
Забравшись по лестнице на «плато», Кот первым делом отнёс пакет с горячительным, колбасой, лепёшками и самсой в комнату. Затем вернулся к крану. Дрики, любовно поглядывавший то на пластиковую трубу, то на Кота, сказал:
– Вон он, стакан! Там ещё осталось!.. – разумеется, напарник не стоял, а уже сидел рядом с краном, на скамеечке, которую притащил снизу.
Кот взял стакан, полный наполовину. Жидкость… По цвету действительно напоминала их «фирменный» эликсир. Да и по запаху. А ну-ка…
Проклятье!!! И по вкусу!!!
Выматерившись, он выплюнул портвейн. Вылил остатки жидкости прямо в бетонный приямок. Открыл кран. Вот же ж!.. Из трубы в снова подставленный стакан потёк всё тот же портвейн!!!
Подумав, и закрыв кран, Кот прошёл снова в комнату. Взял нашедшиеся четыре бутылки, которые они поставили в углу маленькой комнатки – пустые. Снова открыл кран, и по очереди наполнил все ёмкости – под горлышко. Спросил у напарника:
– А ты почему так не сделал?
– А на фига?! Достаточно ж просто – сидеть рядом, да стакан подставлять!
– Хм-м… Логично. – Кот, однако, не поленился, и отнёс бутылки за калитку. Припрятал в траве, что росла в палисадничке у забора – снаружи. Вернувшись, сказал:
– Я привёз и воду и свечку. Сейчас попробую всё обработать. А ты просто молчи. Вот сиди здесь, как сидишь, и не мешай!
– Намёк понял! Да наздоровье! Правда, дай-ка я напоследок… – Дрики протянул снова к крану руку со стаканом, но Кот стакан отобрал, и прикрикнул на напарника:
– И не вздумай! Может, тут наркоты какой добавлено?! Для глюков – отлично!
– Так ты…
Кот приложил палец к губам:
– Ч-ш-ш-ш!
Нагнувшись к уху Дрики, прошептал:
– Я начинаю думать, что это – никакое не проклятье. А просто хитро…опые соседи пытаются так отделаться от нового соседа! Который им не нравится! Может, кто из местных хотел этот участок – себе!.. Вот и идут на любые подлянки, чтобы… Понимаешь?
– Ну… Да! – впрочем, пониманием как раз глаза компаньона не светились.
Кот вздохнул. Потом передумал, и подхватил Дрики под мышки:
– А пошли-ка, мил друг Дрики лучше – в комнату! Там, на матраце, отлежишься!
Пока я буду работать! Вернее – обрабатывать!
Дрики и правда – отключился, и улыбаясь блаженной улыбкой невинного младенца, мирно прохрапел всё то время, пока Кот таскался по участку и комнатам, вначале с баклажкой с водой, брызгая по три раза во все углы, и приговаривая «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!», а затем и с зажжённой свечкой.
Ушло на «обработку» минут двадцать. Зато теперь Кот был более-менее спокоен: он сделал всё, что мог! Осталось провести «контрольную» проверку.
Выйдя за калитку, он достал из травы одну из бутылок. Отпил.
Тьфу ты!..
Вода как вода. Всё ещё ржавая, сырая, и невкусная. Правда, когда занёс её на участок, за забор, ничего во вкусе воды не изменилось: такая же невкусная… Словно с содой. Но несомненно – вода.
Он отнёс и поставил бутылку назад в кусты. Вздохнул. И, оставив калитку прикрытой, и не запертой, направился к соседним воротам.
Это здесь живёт вежливый и культурный мальчик Бахром. И его вежливая и доброжелательная мама Максуда.
На вежливый стук (Третий по счёту!) именно мама, как понял Кот, и открыла.
Кот вежливо поклонился:
– Здравствуйте, уважаемая! Вы – мама Бахромчика, Максуда-опа? – женщина кивнула, – Я – Василий Николаевич. Мы работаем на участке вашего соседа, Усмон-бека.
– Здравствуйте, Василий Николаевич. Да, я знаю.
– Извините, пожалуйста, что беспокою… Но у нас с напарником действительно возникли проблемы. С участком уважаемого Усмон-бека. Вернее, не совсем – с участком. А с водопроводом.
– А что с ним не так? – по чёрно-агатовым глазам женщины лет сорока пяти он видел, что она вполне себе на уме, и так и ждёт каких-нибудь страстей и проблем. С участком соседа. Вожделеет, можно сказать. (Был бы Васёк в таком состоянии, как Дрики – ясен пень, не углядел бы таких нюансов. Но сейчас, когда почти протрезвел по дороге…)