Ну и, понятное дело, прекрасные, длинные и стройные, ножки!
Радуясь, что то, как он покраснел, в полумраке, вероятно, не заметно, Кот спросил:
– Зажечь свечки? Или ещё светло?
– Пока, наверное, не нужно. Но не томи, Кот! Открыл же уже!
Точно. Кот поймал себя на том, что так и застыл, словно свинячий студень, с открытой бутылкой в руке, похоже, ещё и рот разинув. Но быстро это дело исправил.
Рука словно сама, не дрогнув, разделила розовую жидкость на три равных порции.
– Прости, сокровище наших очей – вот про ложки забыл: напрочь вылетело! Так что придётся нарын прямо руками брать. Не побрезгуешь?
В ответ донеслось только ироничное фырканье – его «юмор» заценили.
Надя, взяв свой стакан, провозгласила не без пафоса в голосе:
– Ну, за вашу успешную работу! Как на ниве обработки участка, так и на ниве… Обработки меня!
Кот рассмеялся:
– Спасибо! Как хорошо, что юмор у тебя – куда там нашему, примитивному и казарменному! Мы за последние лет десять ни одной свежей хохмы не выдумали!
Ну, поехали!
Они чокнулись. Неторопливо, со смаком, выпили. Кот вздохнул:
– Ах. Всегда бы так. Прямо хочется говорить стихами!
– Ну-ка, ну-ка! – было похоже, что Надя не верит, что он знает стихи, – Задвинь!
– Щас. – проглотив кусок самсы, которой как раз закусил, Кот сделал вид, что сосредотачивается. Затем выдал:
У которых есть что есть – те подчас не могут есть!
А иные могут есть – да сидят без хлеба!
А у нас здесь есть что есть. Да к тому же – есть чем есть!
Значит, нам благодарить остаётся Небо!
– Ух ты! Круто! И – в тему. Это – Пушкин?
– Нет. Бери выше: это – Роберт Бёрнс. Он там, в своей Шотландии – покруче Шекспира!
– А разве он – не ирландец?
– Врать не буду. – Кот смутился, – Если честно – просто не помню. А вот стихи – запомнил.
– Хорошие стихи, – Надежда кивнула, – В тему!
– Ну да. – Кот тоже кивнул, – Про нас, униженных и оскорблённых, лучше и не скажешь! Хорошо хоть, пока зубы, хоть и не все – но есть! И не инвалиды – тьфу-тьфу!
– Да уж. – Дрики наконец решил поддержать разговор. – Повезло. Но всё равно. Тяжко нам, стархрычам, приходится при «рыночных отношениях»! Никаких «социальных гарантий!» как было при Союзе…
– Точно. Ну, предлагаю поэтому не тянуть. – Надюха указала пальчиком на вторую, приготовленную Котом, – Между первой и второй, как вы любите говорить, перерывчик небольшой!
– Разумный подход, – Кот, кивнув, в три движения вскрыл и эту, – Ну, теперь – за тебя!
Надя, взяв стакан, вздохнула:
– А что – за меня? Если посмотреть непредвзято – никаких перспектив у меня нет! Нормальную работу мне точно никто не предоставит! Моё прошлое высечено у меня на лбу аршинными буквами! Детей… Бог не дал. Родственнички отвернулись, а какие – и свалили отсюда. Затерялись напрочь. Так что – давайте лучше за один день!
– В смысле – за один день?
– Ну как же! Кто-то, тоже из великих поэтов сказал, что жить нужно – одним днём! Причём проживать его так, как будто он – последний!
– А ведь верно. – Дрики задумчиво покивал, – Мы сейчас так и живём. От халтурки к халтурке. И счастливы, когда «есть, что есть»!
– Это уж – точно. Ну, поехали! – Кот посчитал, что так дискуссия может зайти в опасные дебри «философии», и поспешил подать пример.
– Ну а теперь, если вы не против – давайте спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой, и правда – поужинаем. И – дай, как говорится, Бог, чтоб так – каждый день!
Надя после третьей раскраснелась не на шутку: это стало особенно хорошо видно, когда Кот зажёг две свечки: на подоконнике, и в центре их крохотного стола, откуда уже убрал пустой пакет из-под нарына. Настроение у неё, похоже, всё же улучшилось, потому что она весело, от души, смеялась над бородатыми и заплесневелыми анекдотами, и прикольными историями из того богатого жизненно-бытового опыта, которые ещё помнили Дрики и Кот. Движения дамы стали слегка замедленными, и не совсем уверенными. Кот ещё подумал, что видать – действительно женщина давно ничего не ела, или ела впроголодь: иначе её так быстро не разобрало бы…
Однако когда на улице действительно стемнело, и оказалась «раздавлена» и четвёртая, дама решительно взяла дело в свои руки:
– Ну-ка, довольно «ностальгических воспоминаний»! Хватит сачковать, вы, два: типа, пенсионера! Вы ещё – вполне в силах! Сейчас я попробую вам (Да и себе!) доказать, что можно, (При желании, понятное дело!) раскочегарить и мёртвого! Ну-ка, Кот, уволокти в угол эту вашу доску! – она пренебрежительно указала пальчиком на почти опустошённый стол, – А ты, Дрики, сдвинь вместе все эти матрацы!