Теперь ему остаётся только упорно сидеть и ждать. Когда за ним приедут.
Однако ждать долго не пришлось: он ещё не успел затосковать и соскучиться, как со стороны нижнего двора раздались до боли знакомые оглушительно-гнусавые звуки: кто-то работал болгаркой. (Всё верно! Значит, то, что он «как бы» оставил её распахнутой настежь – не более, чем мираж!..)
Отлично! Похоже, вскрывают чёртову дверь прибывшие менты!
Только вот не понятно, какого …уя они просто не перелезут через чёртову стену: она же не слишком высока, и если подогнать милицейский стандартный уазик к стене вплотную, вполне можно и забраться!.. После чего спрыгнуть, да отпереть щеколду.
Минуты через две гнусные звуки от инструмента стихли. Странно. Дверь показалась Коту куда как солидной: такую быстро не прорежешь! Как и щеколду из прутка…
Не прошло и десяти секунд, как в поле его зрения показались трое в милицейской форме. Двигались по прорубленному коридору они не торопясь, гуськом. Впереди шёл пузатый и пожилой, ростом пониже остальных, в погонах лейтенанта, озбек: не иначе начальник. Потому что на лице имелось типичное для начальства из «коренных» выражение: как у самовлюблённого, но делового верблюда.
Позади – двое помоложе, в погонах сержанта и младшего сержанта.
Кот закричал:
– Сюда!
Трое повернули головы к нему. Однако ходу не прибавили. Забрались по ступенькам. Обступили с трёх сторон так и сидевшего Кота, деловито оглядываясь.
Единственное, что напрягло его – они словно видели границы очерченного им круга: ни один не переступил. Старший, став в шаге напротив него, сказал:
– Это вы – Василий Николаевич? – лицо у него было злым и озабоченным.
– Да.
– Старший наряда лейтенант Абдукаюмов. – лейтенант взял под козырёк, – Где убитые?
– Я их закопал.
Лейтенанта это заявление словно привело на миг в замешательство. Во всяком случае, он нахмурился и кинул взгляд в сторону. Но быстро взял себя в руки:
– И где именно? – но Кот уже успел просечь, что «лейтенант» словно знает, где.
– Там, у стены. В нижней половине двора.
– Хорошо. Идёмте, покажете.
Кот было совсем уже собрался встать, но какое-то шестое чувство его удержало.
Он сказал:
– Помогите мне подняться. Я ранен.
– И где же рана? – в голосе лейтенанта теперь явственно сквозило недоверие.
– Здесь. – Кот положил правую ладонь на бок под сердцем, – Я перевязал. Помогите мне встать. Я потерял много крови, и ослаб.
Лейтенант, на лице которого теперь явственно читалось недоверие и злость, сказал:
– Будет лучше, если вы всё же встанете сами.
Кот спросил, про себя усмехнувшись: он понял!:
– Для кого – лучше?
– Для вас. Добровольное сотрудничество со следствием зачтётся на суде.
Кот поджал под себя ноги, сев теперь по-восточному:
– В таком случае, я отказываюсь сотрудничать. Вам придётся нести меня. Силой!
Некоторое время ничего не происходило. Все трое так и стояли над ним, теперь пристально разглядывая не двор и дом, а наглеца. Затем лейтенант сказал:
– Догадался.
Кот криво усмехнулся:
– А то! Вас, балбесов тысячелетних, вычислить нетрудно. Ни фига вы с местным менталитетом не потрудились ознакомиться. Ни один мент так себя не поведёт!
Особенно – начальник!
Буквально за миг, пока Кот моргнул, лейтенант и двое его напарников превратились в то, чем и должны были быть: трёх мерзких и крупных красных демонов.
Ног не было – точно так же, как не было их у самого первого, «стенного», и туловища, похожие на змеиные, скрывались под землёй в полутора метрах от её поверхности. Тот, что вырастал из почвы двора прямо перед лицом Кота, сказал:
– Это тебе всё равно не поможет. Вода через пару часов испарится. И мы сможем тебя забрать.
– Я всё же надеюсь, что меня к этому времени заберёт кое-кто другой.
– Никто «другой» тебя не заберёт. Это мы специально дали тебе позвонить и поговорить, но на твои звонки отвечали те, кто работает на нас! У нас свои люди по всей столице! Неужели ты думаешь, что за эти десятки и сотни лет мы не проникли к вам везде? И рассуди сам: могли бы мы так успешно скрываться прямо у вас под носом, если б не было «крыши»?
– Может, это и так. Но мне почему-то кажется, что ты лжёшь. И никуда вы не проникли. Вы привязаны чем-то или кем-то – конкретно к этому месту!
Да и утаить такое было бы всё равно – невозможно! Люди у нас такие. Болтливые.