– Логично. – капитан захлопнул блокнот, убрал его и ручку в планшет. – Поэтому. Мы приведём служебную собаку, и обследуем всю территорию. Чтоб я напрасно не утруждал своих людей бессмысленной работой. А вы сейчас проедете с нами. В участок.
И там мы ваши показания отпечатаем на машинке, и вы с ними ознакомитесь, и подпишете. Сержанта Хасанова, который сейчас переоденется, я отправлю по соседям, снимать с них показания. А заодно он поговорит и с продавцом супермаркета. Одну минуту. – капитан повернулся, – Сержант. Вы оделись? Снимите подозреваемого на ваш мобильный. Фас. И в профиль. Будете показывать всем опрашиваемым – его фото. Василий Николаевич. Не возражаете?
– Н-нет. – Кот даже не сделал попытки указать на незаконность таких действий. Не в том он сейчас положении, чтоб «выступать». Он уже выставил себя отпетым брехуном!
Вернее – его выставили…
И получается, что всё он сочинил.
Но есть здесь и положительные моменты!
Потому что вменить ему в вину могут теперь только незаконное проникновение на чужой участок! И распивание там спиртных напитков. То есть…
То есть – мелкое хулиганство и нарушение общественного порядка.
То есть – «отмазали» его от сидения в тюряге чёртовы демоны! Но…
Но где же тогда Дрики?! И Надюха?! И те, кто был в кроссовках?!
Неужели за те несколько часов, пока он пытался выбраться с заколдованного места, и звонил, какие-то подземные «черти-черви» успели полностью «переварить» трупы?!
Но как же тогда быть с нетронутым грунтом?..
Или…
Нет! Он не мог так ошибиться с определением места! Да и грунт там был рыхлый!
Недоумевая и кусая губы, он позволил младшему сержанту, бережно поддерживавшему его под руку, довести себя до машины. И даже посадить на заднее сидение стандартного уазика. Кота трясло. А на искусанных губах уже живого места не осталось.
Капитан задержался: вдвоём с сержантом они заперли на ключ калитку, после чего сержант заклеил её крест-накрест жёлтой лентой-скотчем с предупреждающей надписью. После чего, кивнув начальству, отправился вниз по дороге – к воротам Максуда-опы. Капитан прошёл к машине. Сел. Захлопнул дверцу. Повернулся к Коту:
– Я дал указания сержанту. Он опросит соседей и продавца.
Кот кивнул:
– Спасибо. А то…
– Да?
– Неприятно чувствовать себя идиотом. Получается: никого я, вроде, не закапывал!
– Не расстраивайтесь, Василий Николаевич. Бывает, в состоянии, – капитан выразительно щёлкнул себя пальцем по подбородку, – аффекта и не такое чудится.
Кот не нашёлся, как возразить. Машина тронулась. Но почти тут же Кот кое-что увидел через стекло в задней брезентовой стенке:
– Одну минуту, капитан! Вон же он – Адхам-ака! Стоит прямо возле Максуда-опы!
Капитан что-то сказал водителю, и тот притормозил. Капитан не поленился, и даже вышел из машины, сделав жест рукой Коту:
– Нет-нет, Василий Николаевич. Вы – пожалуйста сидите.
Через грязное и узкое стекло Кот пронаблюдал, как к стоящим рядом у её ворот Максуда-опе, сержанту, и Адхам-ака, подходит капитан. Отдаёт честь и что-то говорит. Слушает. Снова говорит. Максуда-опа отвечает, пожимает плечами. Делает неопределённый жест рукой, и подносит к голове указательный палец. Крутит им у виска. После чего неприязненно смотрит в сторону машины.
Капитан кивает, что-то говорит сержанту. Тот достаёт маленький блокнот, что-то пишет, после чего подставляет к лицу Максуда-опы свой мобильник. Вероятно, чтоб та надиктовала свои показания. Капитан улыбается, похоже, прощается – снова отдаёт честь.
Когда Исхаков вернулся в машину, Кот первым делом спросил:
– Помнит она меня?
– Помнит. – капитан взглянул на него весьма неприязненно. – Говорит, что вы с несколькими друзьями и подругами устроили пьяный скандал, разборки, на участке соседа. Вчера ночью. А когда она постучала к вам в калитку, и пригрозила вызвать милицию, вы стали её оскорблять, и чуть ли не полезли в драку. А когда она ушла к себе домой, заперевшись, вы с друзьями выскочили со двора, и в руке у вас был нож! И они куда-то убежали. Почти нагишом. Вы же вернулись на участок. И после этого было тихо.
И именно поэтому она не стала вызывать наряд.
Кот во время рассказа только и мог сделать, что снова открыть рот.
Но потом всё же спросил:
– А что сказал Адхам-ака?
– Не знаю, кого вы называете Адхам-акой. Рядом с матерью стоял её сын, подросток. Его зовут Бахром. Он подтвердил показания матери.