В нашей Рашке, в сей стране
Мы живем как на войне,
Но найти от государства
Не способны мы лекарства.
Государство то не спит,
Денно рыщет, нощно бдит,
Всех шакалов искалечит
И стабильность обеспечит.
Будем мы стабильно дохнуть,
Быть слепцами, быстро глохнуть,
Уж не жить свободе слова...
В самом деле - что такого?
Уж стабильно в сей стране
Мы пируем при чуме,
А что бедствуем - то, брат,
Драный “пендос” виноват.
Наш режим - он лучше всех,
Хулить лидера есть грех,
Хаять же "врагов народа" -
Вот она, наша свобода!
Уникальный дам нам путь -
Беднякам уж не вздохнуть,
Но всю жизнь нам будет сниться
Та Рублевская столица.
Государство нам поможет,
Наши кости грудой сложит,
И зажжет вечный огонь -
Так сгорит вся людо-вонь.
Всяк, способен кто трудиться,
Сможет вмиг озолотиться …
С государственной трубой
Он заснет - и стихнет вой.
Но, когда иссякнет влага,
Спящий будет у оврага,
И тогда за черно злато
Брат врагом пойдет на брата.
Будет то горячий бой...
Друг, куда ж ты? Ну-ка стой!
Неужели в сей стране
Жить не хочешь при войне?
Почему бежать ты вздумал,
И зачем уж план продумал,
Почему считаешь ты,
Что все умерли мечты,
Что той Рашке суждена
Только бедность и война,
Только гибель, только ад...
Разве ты не виноват?
Ты пытался, ты боролся,
Ты на зомби напоролся,
Спящих сплошь кругом людей...
Всякий спящий есть злодей,
Ведь в своей покорной скуке
Развязал он власти руки
И поставил скорби крест
Средь российских всех он мест.
Уезжай, мой друг, спеши
Прочь из мертвенной глуши,
Ждет ее лишь скорбь и боль...
Уезжай, я - за тобой.
Раб
Коли живы рабы, то прибудет пастух,
Что отбросит котлеты и выделит мух,
Что толпой окружит себя всяческих шлюх...
Каждый раб вечно жив, вечно слеп, вечно глух.
Он прошел сквозь века, он проплыл через кровь,
Он извечно живет, он рождается вновь,
Был убит - но воскрес, был забыт - но пришел,
Он челом бить о землю вновь силы нашел.
Он живой, он везде - он внутри и вовне,
И клеймо тускло светит на грязной спине,
И он руки вперед вечно тянет в надежде -
Но отрубят и руки рабу и невежде.
Он способен лишь верить, умеет молчать,
Он обучен терпеть, он боится кричать,
И давно уж привык он к своей рабской доле,
И не мыслит свободной он жизни на воле.
В одной стране такие сроду все ненавидели свободу,
Они желали все покоя и "одобрямс!" кричали стоя,
Они умели выбирать, что лучше - стенка или кровать,
Что хуже - стенка иль сортир, и Путин был у них кумир.
Они способны были взвесить, что в жизни может перевесить -
Желудок сытый и покой, иль уничтоженный застой,
Стабильность нищенства и горя, иль разрушение покоя,
Псевдовеличие страны, иль исцеленье от чумы.
Кто над выбором, право, свой мозг тут сношает...
Быдломасса встает, быдломасса решает!
Зомбе-пипл поставил заветный свой крест -
Пусть по глотку в дерьме, его выбор - зэ бэст!
Выбирай, торопись, на всю ложь ты купись,
Голосуй, а затем где-нибудь утопись!
Выбор сделан - ты пас, пусть замолкнет твой глас,
Вам таков будет банды кремлевской наказ!
Ты живи, коль силен, ты умри, коли слаб,
Но в душе ты всегда и извечно есть раб,
И свободы тебе отведен только час -
Ваш пастух уже здесь, он вести будет вас!
Он за вами пришел, он уже вас настиг …
Вы хотели его ? Дак убейте свой крик!
Потому что кричать бесполезно тогда,
Когда кровь станет нормой, и медом вода,
Когда горечь "побед" станет явственно видной,
И предстанет страна вам ничтожно постыдной,
Когда слава умрет той страны навсегда,
Когда будет убит раб внутри вас... тогда.