Удары клыками достаточно эффективны: они наносят глубокие, обильно кровоточащие раны. Укусы резцами в области губ, ушей и т. п. оказываются очень болезненными. Но наиболее страшным является сильный жим всей пастью конечности своего противника. Никакие закруты при этом не требуются: поймал за ногу и грызи, пока соперник не свалится.
Поскольку зрители редко удовлетворяются ритуализированными боями, собак зачастую стравливают даже после того, как побежденный сделает попытку бежать — так отбирают животных с пониженной социальностью. Эти животные, как правило, не реагируют на демонстрацию подчинения и стремятся довести бой до уничтожения противника. Бои при примерном равенстве соперников длятся долго, десятки минут, иногда более часа, пока оба бойца не выдохнутся либо их не растащат ввиду угрозы жизни или явного стремления побежденного бежать (собака кричит в голос и вырывается из зубов противника). Таким образом, бойцовая собака — стайер: она выигрывает, изматывая противника либо калеча его.
Ни о какой социальности бойцовых собак не может быть и речи. О нарушениях психики у сук уже упоминалось; у кобелей дело обстоит не лучше. Всерьез растравленный кобель любую собаку воспринимает лишь как противника. Он бросается даже на течную суку и начинает рвать ее. Если удается блокировать стремление к убийству, заинтересовав его запахом суки, кобель не может ее повязать. Другими словами, нарушения поведения у кобеля настолько серьезны, что психику его никак нельзя назвать нормальной. Заводить такого охранника — все равно что нанимать телохранителя из числа пациентов психоневрологической клиники.
Бойцовые собаки настолько сконцентрированы на своей задаче, что индивидуальность человека для них как бы размывается. Хотя прямой отбор по подобной особенности поведения не велся, она есть: бойцовая собака постороннего человека просто не видит. Чужак вполне может взять на поводок чемпиона боев и увести его с собой. Не удивительно поэтому, что с собачьими боями помимо подпольного тотализатора связано еще и регулярное воровство бойцов.
Напрашивается вывод, что из бойца телохранитель не выйдет: тут и принципиально разная техника боя, и диаметрально противоположные требования к контактности собаки с человеком. Попытка использовать бойцовую собаку в борьбе с человеком обречена на провал. Стремление драться с другими собаками оказывается просто подарком для воров: достаточно подбросить бойцовой собаке любую дворнягу — и можно смело «идти на дело». Такая собака совершенно непригодна к парной работе — она может искалечить даже щенка.
В бою можно проверить упорство, но никак не рабочие качества собаки-телохранителя.
ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ ИЗБРАННЫХ
Истинные волкодавы
Волкодавы относятся к одной из древнейших групп пород — к молоссоидам, или мастифам. Они появились несколько тысячелетий назад в суровом Тибете. Предгорья Тибета, Памира и Тянь-Шаня являются колыбелью древнейших цивилизаций и одним из мировых центров одомашнивания животных. Племена и народы, проходившие по Великой Степи на запад, двигались вместе со своим скарбом и скотом. В пути людей поджидало множество опасностей, встречались хищные звери и лихие разбойники, поэтому так необходимы были бесстрашные и неутомимые собаки-волкодавы. Пока они были живы, никто не мог добраться до овец или покуситься на жилище и пожитки.
Шли годы, люди оседали в приглянувшемся месте, обзаводились хозяйством, пока очередная кочевая волна не захлестывала их в своем неукротимом течении. Неправильно представлять себе переселение народов как что-то молниеносное — это процесс медленный, сравнимый не со стремительным разливом реки, а скорее с неторопливым подъемом уровня моря. Люди переселялись с одного пригодного для обитания места на другое, и, точно вехи на этом пути, оставались породы собак. Так произошло с истинными волкодавами.
В процессе переселения народов Великой Степи от отрогов Тибета на запад появились тибетский мастиф (только не его беднокостная английская версия, а истинный хозяин гор), среднеазиатская овчарка и ее турецкая ветвь — анатолийский карабаш, кавказская овчарка, вымершая ныне татарская (обитала в Крыму). Дальше на запад — троица из Высоких Татр — кувач, чувач, кувас и, наконец, породы Западной Европы: пиренейский мастиф, швейцарский зенненхунд. Несколько особняком стоит испанский мастиф — все та же среднеазиатская овчарка, попавшая вместе с персидскими овцами на новое место четыре столетия назад и хорошо там прижившаяся. Аланские собаки, вызывающие ностальгию у западных кинологов, по происхождению являются разновидностью кавказских овчарок, пришедших к берегам Британии вместе с лихими воинами-аланами, т. е. осетинами.