"Я вижу всё великолепно", — постоянно повторял я себе, отказываясь даже думать об очках. Я ухитрился попасть в армию. Два года спустя, в Гровенор Хаус, в Лондоне, в столовой американских офицеров, я снова наткнулся на полковника или, точнее, уже генерала Харрингтона, глазного хирурга (и генерала Эйзенхауэра), того самого, который за два года до этого и по ставил мне мой диагноз в штабе ВВС в Топеке, Канзас. Заметив меня и мою очаровательную спутницу он завопил: "Тойч, какого чёрта вы тут делаете?" Был субботний вечер, но он всё равно вытащил меня в ближайший смотровый кабинет. Исследовав мои глаза с помощью офтальмоскопа, изрядно злой, он спросил: "Кто вас оперировал?". Он прямо-таки дымился от негодования. "Никто", — ответил я. "Какие препараты они вам давали? — Никаких". Он заявил, что я говорю неправду. Успокоившись, он признал, что я вписал своё имя в историю медицины. Насколько ему было известно, с моим диагнозом никто ещё не выздоравливал. И сейчас, более чем через пятьдесят лет, мне не нужны очки или контактные линзы; и это доказывает, что ещё в то время я сумел-таки добраться до своего подсознания.
Разум, мысль или идея определённо влияют на глаз, ухо и другие части нашего тела. Мы обсуждали эти темы на семинаре, проводимом адвокатом Мелвином Белли в отеле "Мейфлауэр" в Вашингтоне. После этого к нам с Джоэл подошёл человек номер три в департаменте Здоровья, Образования и Социального Обеспечения, и предложил грант в размере 10 млн. долларов для продолжения наших исследований. Мы отклонили его предложение.
Вот некоторые наши открытия. Когда чей-нибудь прародитель говорит "Я не могу этого понять" или "Я не хочу, чтобы это кто-нибудь видел ", то это утверждение записывается в его мозгу и в форме личного закона (невозможности увидеть или понять) передаётся его потомству. Из-за такой пренатальной виктимизации (настроя быть жертвой ещё до появления на свет), его потомки предрасположены сталкиваться с людьми или ситуациями, которых они не видят или не понимают; таким образом, история будет воспроизводиться — основа ста рая, обстоятельства новые. Такое положение дел будет постоянно повторяться, пока один из потомков не откроет для себя прикладной принцип и путем систематического противодействия не изменит или не уничтожит первоначальное условие.
Примечательно, что потомки наследуют также обстоятельства, способствующие ухудшению зрения. Насколько мне известно, мои родители, бабушки и дедушки, дяди и тёти — все носили очки или, по крайней мере, читали в очках. Я же не пользуюсь очками — и это живое доказательство работы этого принципа.
Если человек, будучи мальчиком, не желает слышать, как его пилит (мягче выражаясь, даёт конструктивные наставления) мама, то он не должен удивляться, если в более зрелые годы у него возникнут проблемы со слухом или даже глухота. Разумеется, эта динамика (закон) работает и для любой критики. Потомки таких людей предрасположены к ухудшению слуха; им требуется переучивание, о котором сказано выше (см. Проблемы со Зрением).
С самого начала времён человеку было дано владеть и доминировать не только над другими, но и над своим телом и своими делами. Человек, в силу невежества или из-за ослушания этой верховной заповеди забросил свой дар или использовал его не так. Наш метод призван помочь человеку восстановить эту его способность, и извлечь из этого пользу
В течение многих лет я успешно разрешал многие случаи, действуя по одним и тем же конструктивным схемам.
Уэс Браун, наш друг и клиент, был танцором и хореографом ; однажды он позвонил мне из отеля на Багамах с жалобой на сильнейшую боль и анальной области. В чём причина, я понял сразу, и мой совет сделал для него больше, чем вся та медицинская помощь, которую он тогда получал.
"Уэс, — сказал я ему, — вспомни, сколько раз ты отзывался о своей матери, как о занозе в заднем месте (вообще-то, он использовал более образное выражение)?" Он согласился со мной сразу. По моему совету он 25 раз написал, что мысли о маме приносят ему только удовольствие. Кроме того, я посоветовал ему произносить слова такой же направленности вслух и с выражением. Скоро он освободился от всех симптомов. Если Отец — это жизненная сила человека, то Мать — лоно, в котором находит выражение эта сила. И дитя такой связи — это идея (паттерн), возникающая в мозгу — или конечный результат. Он может быть хорошим, может быть плохим.
Стэна Диллона, владельца сварочной мастерской из Модесто, Калифорния, направил ко мне его сосед. Диагноз: рак толстой кишки, печени и заднего прохода. Доктор Браке врач, известный онколог UСВ, давал ему тогда две недели жизни. Вскоре я обнаружил причину — Стэн абсолютно не выносил властного поведения своего отца. А в годы службы в армии его сержант относился к Стэну так же презрительно, как и его отец. После изменений, которые по моему совету он внёс в свои мысли и речевой паттерн, результаты анализов СVA (на рак) упали с почти фатальных 68 пунктов до безопасных 20. Однако Стэн пренебрёг моим советом и не пришёл на закрепляющий курс. Он умер три года спустя, успев привести свои дела в порядок.