— Да, малыш. Это я. Жив и теперь для тебя очень опасен. Свидимся скоро. Уверяю, нож тебе не поможет, — схлестнуться с ним прямо здесь и сейчас, не входило в число моих первых желаний. Сейчас я чувствовал значительную слабость от ран и еще не освоился с новым телом. Но дать мерзавцу понять, что скоро у него будут проблемы, стоило.
Айлин, догадавшись кто перед нами, поначалу испугалась, вцепилась в мою руку, но тут же отбросила робость и пошла в наступление — вскрикнула:
— Ах какая неудача! Для вас! Вот и полиция! — она явно врала. — Сейчас вас схватят! На рудниках сдохните!
На выкрики моей подруги, тут же привлекшие внимание прохожих, долговязый отреагировал нервно: завертел головой, заозирался. Тот, что в кожанке, даже глаза вытаращил и сделал пару бодрых шагов назад.
— Ладно. Свидимся, раз так хочешь, — прорычал долговязый. Не испытывая судьбу, вместе с дружком он поспешил в сторону святилища, где можно было затеряться в толпе.
— Саш, не надо с ними связываться. Ясно же, они — отморозки с уличной банды. Одет как поклонник Морены: эти цепи, шипы, злость в глазах… Может даже служат Меднорукому. Пожалуйста, Саш, не цепляйся с ними! — увещала меня Айлин по пути к дому.
Я же, будто слушая ее, то кивал, то пожимал плечами где-то невпопад. Сам тем временем прокручивал в уме, все то, что осталось в памяти о двух предыдущих нападениях на прежнего меня. И уже подходя к дому почувствовал, что за нами хвост. Что-что, а слишком внимательный взгляд в спину я всегда умел чувствовать без всякой магии. На углу дома Астафьевых я остановился, наклонился, словно поправляя шнуровку на туфлях и посмотрел назад. В нашем направлении недалеко позади шли два паренька, постепенно замедляя шаг. Откуда-то возникла уверенность, они — люди того долговязого. Послал, чтобы узнать, где я живу? Да глупости это, ведь Сухров знает, где мой дом. Зачем еще кому-то хвостом за мной ходить? Ну пошли, так пошли — ладно.
Закончив со шнуровкой, я решительно направился к дому, оглядывая наш двухэтажный родовой особняк с заслуженным уважением. Вместе с Айлин поднялся по ступеням между колонн. Вот здесь мне немного не повезло. Раньше, чем я успел дотянуться до ручки входной двери, ее открыл слуга — Антон Максимович. Увидел меня и хрипловато заорал:
— Ваше сиятельство! Елена Викторовна! Скорее! Беда!
Старый дурак! Зачем панику поднимать⁈ И мама, как назло, оказалась не наверху, а в гостиной.
— Ваша сиятельство, — загораживая меня, попыталась начать Айлин. — Елена Викторовна, вы только не пугайтесь! Это не…
— Саша! — вскрикнула мама, бледная и собираясь выслушивать Синицыну. — Боги! Заступница Небесная! Антон! Быстро за врачом! — распорядилась она, взмахом руки отсылая слугу.
— Это не Сашина кровь… — нерешительно проговорила Айлин. — Вы не пугайтесь, пожалуйста. Это все из-за меня, — совсем тихо добавила она.
— Айлин, ты здесь точно не при чем, — бережно оттеснив ее с прохода, я вышел вперед. — Мама, а давай без паники. Ты всегда была рассудительной: раз я пришел сам и твердо стою на ногах, значит ничего страшного не произошло. Зря за врачом послала, — я глянул в след Антону Максимовичу, поспешившему по коридору к общему коммуникатору. — Уверяю, из-за нескольких синяков и ссадин, не стоит беспокоить лекарей. Все что мне нужно, это только помыться и переодеться. Попроси, пусть Надежда Дмитриевна подготовит что-то чистое. Я на пару минут в ванную.
— Как ты можешь так, говорить⁈ Себя в зеркало видел⁈ — графиня еще более повысила голос. — Немедленно ложись на диван, — она указала на тот, что стоял у второго окна гостиной, — Я сама решу, что тебе нужно. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы своевольничать. Надежда Дмитриевна! Скорее сюда! Айлин, стой пока здесь, потом расскажешь всю правду, что случилось. Так полицию… Полицию пока не надо, — последнее она сказала уже негромко.
Нет, я понимаю, мама есть мама: материнская забота, обалдение от моего вида… только не нужно мной, вольным Астерием, управлять как маленьким мальчишкой.
— В общем так, я в ванную, принесите кто-нибудь чистую рубашку и брюки, — решил я, скидывая туфли и тут же поймал на себе прямо-таки огненный взгляд маминых карих глаз. Так и хотелось сказать: «Да, я вас понимаю, Елена Викторовна, прежний Сашенька был несколько более покладист. Придется вам, ваше сиятельство, привыкать к переменам. Их будет много». Повернулся к Синицыной и попросил: — Айлин, пожалуйста, присядь пока в кресло. Я быстро.