— Нет, не сам. Кажется, не сам, — командир «Грифона» в раздумьях сжал зубами кончик сигареты. — Я не помню, как было. Просто зашел разговор, что ты будешь выбирать людей, выполняя особое поручение цесаревича за Ла-Маншем. Поскольку после Ор-Ксиппила ты — личность очень видная, сразу образовалось много желающих. Большинству я отказал — они нужны для работы по Луксору и в Сирии.
Открывать Платону Захаровичу свои свежие домыслы я не стал. Прикурил, в то время как глаза зацепились за строку с фамилией «Бондарева». Конечно, ее я бы включил в свою маленькую группу с гораздо большим желанием, чем какого-то Бабского, но я был уверен, что это заденет Ольгу. Очень не хотелось снова расстраивать мою невесту после того, что всплыло с Глорией.
— Так, Александр Петрович, только Бабского, что ли? Даже Бондареву не возьмешь? Ей было бы очень полезно: менталист она сильный, а вот со стихиями пока не очень. С твоей бы помощью поднять ее уровень, — он прикурил.
— Господин полковник, вы же понимаете, что направляемся не на курорт. Такие миссии не для передачи опыта, а лишь для реализации опыта имеющегося. И есть еще одно обстоятельство. Позвольте о нем умолчать, — я тоже прикурил.
— Эх, корнет, взрослый ты не по годам. Говорю я с тобой и диву даюсь, будто тебе этак лет этак далеко за сорок. Давай сюда, — он взял список, свернул его вчетверо и сказал. — Ладно, ступай форму получать. Потом еще потолкуем. Может заглянешь на тренировочную площадку, покажешь чего полезное ребятам?
— Обязательно загляну, — пообещал и, покуривая на ходу, направился к двери в казарму.
В казарме спокойной жизни мне не дали. Сразу вокруг собралось десятка два грифоновцев. Некоторых я знал по прошлому посещению, помнил еще, наблюдая за тренировками; некоторых видел впервые. Поздравляли со званием и наградами, громко требовали проставиться. Вот странность: в разных, казалось бы, очень непохожих мирах, на этот счет залипла одна очень похожая традиция. Даже в подразделениях, где алкоголь не в почете, требуют хоть чай со сладостями. И я бы не без удовольствия провел вечер с ребятами и дамами с «Грифона», но в наших с Ольгой планах было сегодня же вернуться в Москву.
В общем, пришлось отшутиться, сослаться, что срочно нужен в столице. Задержался с ними на полчаса, познакомился с еще незнакомыми, ответил на кучу вопросов по вояжу на Ор-Ксиппил, а вот насчет отношений с богами, пришлось отшучиваться, и ловко шутить у меня, увы, не получалось. Ну что я скажу о своих отношениях с Артемидой. Если сказать правду — покрутят пальцем у виска или сочтут лжецом с излишне задранным самомнением. Наконец, вырвался я из плена сослуживцев и пошел к складским за формой.
— Корнет Елецкий! — услышал я приятный и уже знакомый голос, когда выходил с двумя огромными пакетами.
— Я! — ответил я не совсем по принятому уставу.
Вытянувшись, повернулся. Передо мной стояла штабс-капитан Наталья Петровна Бондарева.
— Вы мою просьбу проигнорировали? — на ее лице появилась улыбка, выражавшая вовсе не радость, а заметное сожаление. — Мне очень интересно по какой причине.
Вот такой поворот. Даже не знаю, приятный или неприятный.
— Наталья Петровна… — я вдохнул, собираясь мыслями. Вопрос ее был тяжелым: не говорить же моему почти боевому командиру (пока еще так, по бумагам), что я пытаюсь угодить своей невесте. Хотя и без этого имелось несколько причин.
— Вы так вздыхаете, вам тяжело, корнет? Давайте я помогу донести вещи, — она с полной серьезностью протянула руку, чтобы взять у меня пакет, и добавила: — До своего кабинета. Кстати, вас еще не вывели из штата моего подразделения.
В общем, сбила она меня, Астерия, с толка. Мне даже стало смешно.
— Бумажные коллизии, — рассмеялся я. — Раз начальство требует, разве смеет юный корнет отказать.
Ради забавы я вручил ей пакет, к которому она тянулась. Отчего глаза баронессы округлились от изумления. Она рассчитывала, что ее слова насчет помочь с вещами, будут лишь подковыркой, но я не стал скромничать и сказал:
— Со вторым пакетом тоже поможете? Правда, тяжелый для моих неокрепших в тренировках мышц.