Ольга быстро сдалась: ответила на мой поцелуй и лишь прошептала с утихающим возмущением:
— Тебе нельзя так! У тебя там жуткие раны! Я видела…
— Поверь, именно так они лечатся. Можешь спросить у Асклепия, — я прижал ее к себе с вожделением ощущая, как вздымается ее грудь и чувствуя частый стук ее сердца.
— Я лучше спрошу об этом у Артемиды, — она рассмеялась, видя, округлились мои глаза. — Сюда может кто-нибудь войти. Слышишь! Елецкий! Мы пока не «На Облаках»!
Хотя Ольга совсем не ведьма, но так и случилось: через несколько минут в палату вошел ее отец.
Борис Егорович, наверное, не совсем понял происходящего на больничной кровати. Стал у распахнутой двери, слегка вытянув голову вперед и широко распахнув глаза.
— Папа! Стучаться надо! — Ольга тут же приподнялась, поправляя юбку.
— Да вот не догадался. Думал, что Александру Петровичу ввиду тяжести ран будет сложно ответить на мой стук, — князь закрыл дверь и вошел в палату. — Как самочувствие, ваше сиятельство? Как протекает процесс лечения? — с явной издевкой полюбопытствовал он.
— … — я открыл рот, чтобы что-то ответить.
— Вообще, его сам Асклепий лечил, — опередила меня Ольга.
— Ага. Боги стараются, еще и ты, вместе с ними. Очень хорошо! Наверное, настолько хорошо, что и выздоравливать не хочется, — хотя Ковалевский все это говорил с явным сарказмом, улыбка на его губах была доброй, и я совершенно расслабился. Все-таки Борис Егорович золотой человек, он всегда без лишней чопорности, но с пониманием наших юных порывов. Другой бы на его месте вспылил. Например, Елена Викторовна могла взорваться возмущениями, а князь все спокойно перевел в шутку. Возможно, позже он поговорит об этом с дочерью, но мне кажется вряд ли.
— Вообще, папа, сам Асклепий сказал, что Саше нужно полежать еще один день, — Ольга снова не дала мне ответить князю. — Потом, ему нужно будет пару дней отдохнуть. Поэтому, я заберу его отсюда, и мы вместе проведем выходные.
— Так распорядился сам бог? — уточнил Борис Егорович, улыбка на его лице стала светлее.
— Папа, это неуместная ирония — речь о здоровье человека, — ответила Ольга.
И здесь мы рассмеялись все втроем.
— Хорошо, Олечка, лечи его, а то сам царевич волнуется. Тоже справлялся о здоровье и возмущался, что Александр Петрович слишком рискует там, где этого делать не следовало. Еще есть новости с базы… — князь не стал говорить с какой, но мы и так догадались, о чем речь. — Версия, о том, что на когнитивные функции робота имелось какое-то внешнее влияние, похоже получает подтверждение.
— Это наша с Сашей версия, — не без удовольствия заметила Ольга. — У «Кребб-20–14» очень грамотно выстроена защита от ошибочных решений.
— Ну если тебе нужен лучик славы, то да — это ваша с Сашей версия, — признал князь, устроившись в кресле. — Об этом знает профессор Белкин, он уже похвалил тебя и очень рад, что ты будешь работать в его команде.
— Пап, ты знаешь, я не тщеславная, — Ольга слезла с кровати и перебралась на диван. — Но лучик славы мне будет полезен, чтобы сразу меня начали уважать как будущего специалиста умных систем. Согласись, это просто здоровый прагматизм.
— Да, ты очень дальновидная и хитрая, — усмехнулся князь и достал из внутреннего кармана сигару. — Насколько я знаю, здесь все курят, так что возражений, если я немного подымлю, не будет. Оль, открой шире окно.
— Вообще-то я не курю, — Ковалевская нехотя встала и подошла к окну, отдернула штору, впуская в комнату больше солнечного света. — Разве что в самых крайних случаях.
— Есть хорошие новости, — Борис Егорович откусил кончик карибской сигары и прикурил. С минуту сидел, прищурившись от табачного дыма и словно размышляя, стоит ли доверять нам эту «хорошую новость». — Хотят слухи… — наконец, решился он, — будто Филофей Алексеевич осознал, что далее тянуть с выбором приемника нельзя. И на днях он официально провозгласит Дениса цесаревичем.
— Ха-ха-ха! — Ольга захлопала в ладоши. — Как же хорошо, что я избежала это суетной участи стать императрицей! — она рассмеялась. — Папа, я в самом деле очень рада за Дениса. Я знаю, он смог бы править достойно и принести России много пользы. Передай ему это от меня при случае, — подойдя к моей кровати, княгиня наклонилась и демонстративно поцеловала меня, как бы еще раз подтверждая всю верность своего выбора.
На эту вольность дочери Борис Егорович будто не обратил внимания и сказал:
— Думаю, теперь, поскольку вопрос о будущем наследнике почти снят, можно приоткрыть кое-что… Из-за того, что Филофей Алексеевич тянет с назначением наследника, все считали его крайне безответственным в столь важном для государства вопросе. Сколько недобрых разговоров ходило на этот счет особенно вокруг Глории, которая давила на него. Однако со стороны императора имелась одна хитрость: он давно написал несколько указов, которые должны были вступить в силу в случае его смерти. Один из этих указов прямо передавал престол Денису Филофеевичу. Наш император вполне понимал, кто из его сыновей чего стоит. Вот только сильная любовь к Глории несколько ослепляла императора и не давала возможности принимать некоторые важные решения. Ну это так, вам по секрету. Не стоит об этом распространяться даже после того, как о наследнике объявят официально.