Принцесса Ночи и князь появились в конце аллеи, и Талия еще издали громко сказала:
— Елецкий! По тебе не скажешь, что ты при смерти! Вообще не понимаю, что ты здесь делаешь.
— Так вышло, спасатели на улице подобрали, руки скрутили и сюда приволокли, — пошутил я.
— Знакомьтесь, это мой муж — князь Мышкин Геннадий Дорофеевич, — гордо сообщила Талия Евклидовна, ведя за руку своего жениха.
— Мы с князем уже знакомы. Верно, ваше сиятельство? — я оглядел новоявленного князя, отмечая, что в нем уже не было задора, который наполнял прежнего Мышкина в его день рождения и нежданной кончины. Хотя, причиной того предсмертного задора могли быть лишние бокалы фоленского розового. — Позволь полюбопытствовать, дорогая, — я повернулся к Талии, пока Ольга Борисовна с Геннадием Дорофеевичем обменивались любезностями, — когда ты успела выйти замуж? Менее часа назад ты говорила, что его сиятельство тебе лишь жених.
— Знаешь, что, Елецкий, не придирайся! Он мне почти муж, а значит муж. И я, если что, я уже княгиня. Так что повежливее. Ваше сиятельство, — баронесса изобразила шутливый книксен перед Ковалевской, — безумно рада вас видеть. Поговаривают, что вы все-таки решились выйти замуж за Елецкого и стать графиней? Если слухи верны, то… это хороший выбор — не такой уж он и плохой человек.
— Ваше благородие, верно поговаривают. Я не гонюсь за высокими титулами и умею разбираться в людях. Граф Елецкий — прекрасный человек, — ответила Ольга, и я заметил на ее губах улыбку. Слава богам, как и прошлый раз госпожа Евстафьева не раздражала, а забавляла княгиню.
— Ваше сиятельство, смею заверить, Александр Павлович, прекрасный человек. Более того, он превосходный маг, равных которому нет в столице. В свое время он очень мне помог, и я ему весьма благодарен и многом обязан, — высказался князь Мышкин. Стало ясно, что в нем сейчас говорит Родерик.
— А чего мы здесь стоим? Пойдемте в нашу виману. Это гораздо лучше, чем общаться под стенами нездорового заведения, — предложила баронесса, обернувшись к воротам — за ними несколько правее виднелась верхушка ее «Гермеса».
Я переглянулся с Ольгой, и мы не стали спорить. В вимане в самом деле было бы удобнее, чем на лавочке в саду. Покинув огороженную территории лечебницы, мы направились к посадочной площадке и поднялись на борт виманы. Уже там, на второй палубе, расположившись на широченном диване, я попросил разрешения у Родерика, оценить потенциал его внимания и возможности его разделения. Для этого мне пришлось выйти на тонкий план и как следует просканировать тонкие тела князя. Попутно я исполнил просьбу Талии, осмотрел ее жениха на предмет внедренных ведьмой ментальных конструкций. Вопреки опасениям баронессы, ничего особо заметного я не нашел. Скорее всего Родерик сам избавился от всех «подарков» ведьмы. Закончив эту процедуру, я очередной раз убедился: Родерик — хороший маг с высоким потенциалом, но только лень мешает ему развиваться.
— Геннадий Дорофеевич, — обратился я нему, привыкая к новому имени, — со способностью разделенного внимания у тебя все неплохо. Думаю, моя затея вполне может сработать. Сам замысел таков: я полностью выйду из тела на тонкий план. Придется даже оборвать нить жизни. А ты в этот момент будешь ждать на тонком плане в разделенном внимании. Как только тело Елецкого освободится, твоя задача взять его под контроль. Под очень надежный контроль, так чтобы ты мог вести сразу два тела. Для удобства их можно расположить сидя на одном диване. Справишься?
— Не знаю. Надо пробовать. Если поэкспериментировать пару раз, то должно получиться. Все-таки слишком велики последствия ошибки, если что-то пойдет не так, — резонно заметил князь Мышкин.
— Да, здесь нужна полная уверенность, — согласился я. Лично для меня такая задача была бы вовсе не сложной. Это примерно, как читать сразу две книги, положив их рядом и удерживая в голове одновременно информацию из первой и второй, при этом не смешивая ее. Кстати, именно так в свое время я тренировал разделенное внимание в одном из своих первых воплощений с той лишь разницей, что тогда перед глазами были не книги, а свитки с довольно мудреным текстом. И я кратко рассказал Родерику об этой технике, отлично развивающей разделенное внимание. Предложил попробовать делить его даже на три части, а позже на четыре и пять — если какое-то время делать эту очень полезную практику, то тогда разделение внимания на две части станет вовсе детской задачей.
— Саш, но это же опасно, как я понимаю, — вмешалась в разговор Ольга. — Вдруг что-то пойдет не так, и Родерик потеряет связь с одним из тел. Тогда твое тело или князя Мышкина погибнет, верно?