— Но Саш… Я прошу сейчас не за себя, а за Родерика, — Талия жалобно смотрела на меня, по щекам обильно текли слезы.
— Да, ты просишь за Родерика, но для себя. Даже сейчас ты просишь лично для себя. И я тебе не дам никаких обещаний. Я даже не знаю, как сделаю: буду обращаться к Гере, или к другим богам, или не стану никого из вечных тревожить, но попытаюсь что-то изменить сам. Неизвестно что будет и чем закончится, — я отошел к окну, глянул вниз, на стоявших возле моего эрмика охранников. И продолжил говорить тяжелые, но важные для баронессы слова: — Независимо от итога ты должна каждый час, каждую минуту делать все, чтобы исправить то, что случилось. Что делать, я тебе уже сказал. В первую очередь осознавать свои грехи. Вспоминать все глупости, которые ты сделала раньше и по-взрослому смотреть на них. Потом, совершенно искреннее говорить с богами — это нужно не им, а тебе. Заботиться о Родерике и относится к другим людям, которые вокруг тебя так, как ты бы хотела, чтоб они относились к тебе. Осознай сейчас с полной ясностью, что теперь все зависит не от меня или кого-то еще, а от тебя самой.
— Блядь, как сложно все! Я не смогу! Я не вынесу все это! — всхлипывая, она прикурила.
— Вот эти твои слова «я не смогу», очень неожиданны для меня. Раньше у тебя никогда не было проблем с уверенностью в себе. Я бы сказал, у тебя самоуверенности было через край. Верни ее. В этот раз она по-настоящему нужна для самого благого дела в своей жизни, — сказал я, поглядывая на часы. — На этом сегодня расстанемся. У меня экзамен и я спешу. После экзамена заеду к Родерику. Мне есть, что ему сказать.
Хотя время поджимало, я подвез Талию к храму Асклепию на Нижегородской, что возле Палат Спасения. Его я выбрал неслучайно: слышал, что многие очень по-доброму отзывались о служивших там жрецах. И дело сейчас было вовсе не в молитве Асклепию — я знал, что он не поможет, но в том, что моей подруге пора было ломать свой чрезмерный эгоизм. Пора ей перестать быть «Принцессой Ночи» и постараться стать просто человеком. Да, это трудно, но для нее нет иного выхода. Талия — девушка очень упрямая и, если ее упрямство развернуть в полезном для нее же направлении, то она справится.
— Саш, я не знаю, как это делать. Как молиться? — выходя из эрмимобиля, она снова пустила слезы.
— Подойди к жрецам, поговори. В первую очередь пойми, что тебе никто ничем не обязан. Ты привыкла требовать, теперь тебе нужно научиться быть просящей и благодарной за каждую малость. Поверь, это важно и это поможет, — ответил я, и когда она, наклонив голову, пошла к храму, тронул «Гепарда» в сторону школы.
По пути к школе я получил два сообщения от Ковалевской. В общих чертах она знала о произошедшем вчера в доме князя Мышкина и странно, что все утро молчала, не пытаясь узнать свежие подробности. Ведя левой рукой «Гепарда», правой я включил эйхос и услышал голос своей невесты:
«Саш, почему тебя до сих пор нет? Я волнуюсь. Уже час как я сдала и жду тебя».
И следом:
«Я буду на втором этаже возле мех лаборатории. Обязательно найди меня».
Я тут же ответил:
«Оль, извини, с утра замотался: был у Элизабет и хотел от нее сразу ехать в школу, но тут появилась Талия и добавила проблем. Потом все расскажу. Уже подъезжаю к школе».
С Ольгой я встретился на лестнице.
— Елецкий, ты вообще, слов нет! — выпалила она, но при этом на лице моей княгини была улыбка. Ковалевская не злилась, несмотря на то, что я эти дни оставил ее без внимания, и даже гостиницу на Карибах и билеты туда ей пришлось оформлять самой.
— Оль, я тебя люблю! — я обнял ее, поцеловал жадно в губы. Так что мы едва устояли на ступеньках.
А преподавательница латыни и английского, спускавшаяся следом за Ковалевской, шутливо воскликнула:
— Елецкий, ты вообще! — и рассмеялась, наверное, передразнивая Ольгу.
— Давай быстрей в класс! Там из наших только четыре человека осталось — остальные все сдали! — поторопила меня Ольга, и мы вместе быстрым шагом направились к классу общей физики. — Кстати, вот, полюбуйся… — не сбавляя шага, она достала из сумочки два картонных прямоугольника, похожих на яркие открытки. На каждом золотистыми буквами было написано «Сады Атлантиды» на фоне розово-голубых корпусов гостиницы. — И билеты на «Южный Ветер» тоже взяла.