— Саша! — Ленская вся сияла, то ли от вида огромного букета в моих руках, то ли от блестящего завершения сегодняшней премьеры.
— Да, моя дорогая. Тебе! — я протянул ей цветы. — Ты великолепна! Я не знаток актерской игры, но от души твоя Элиза впечатлила.
— Саш… — она вдруг заплакала, не спеша принять у меня букет.
— Что-то случилось? — я насторожился, снова почувствовав необъяснимую тревогу.
— Нет. Ничего. Это от чувств. Их очень много. Я тону. Ты меня растрогал. Прости, — она прижалась ко мне, хотя розы кололи ее и меня. — Все хорошо. Давай цветы, — Светлана взяла их. Взяла слишком смело, уколов пальцы. — Спасибо, — произнесла она, держа букет левой рукой и глядя на пальцы правой — на них проступили красные бусинки крови.
Я взял ее руку, чтобы поцеловать, а виконтесса произнесла:
— Так даже лучше. Пусть будет кровь. Спасибо тебе за цветы и за кровь. И даже за боль спасибо — мне это все сегодня нужно, — Ленская закрыла глаза, с наслаждением подставляя пальцы моим поцелуям и вдыхая аромат роз.
Я не понял смысла ее слов, подумав, что они касаются лишь спектакля. Только потом узнал, что спектакль здесь ни при чем.
По маленькой скрипящей лестнице мы поднялись в ее комнату, что на чердаке. Там горел тусклый светильник с обычной лампой накаливания. Я остановился в густом полумраке, пропуская мою вампиршу вперед. Она прошла между двух диванов, разожгла свечи в подсвечнике на столе, затем на комоде. От мерцавшего света живых огоньков в комнате стало тепло и уютно. Они отразились в зеркале на простенке под часами. Там же мелькнуло отражение госпожи Элизы Витте. То, что вампиры не отражаются в зеркалах — это не правда.
— У меня добавилось немного мебели. Видишь, притащили сюда, она кивнула на третий диван. Может быть скоро выкуплю эту комнату, и стану полной хозяйкой. Мне здесь нравится больше, чем в богатом особняке родителей, — она разделила букет на две части, чтобы поместить в вазы. Набрала воды в хрустальный кувшин из крана в углу.
— Давай, тебе помогу? Сколько нужно, чтобы выкупить? — хотя с последними тратами у меня осталось не так много на счету, я подумал, что решить этот вопрос мне по силам в ближайшее время.
— Это я тебе помогу… — она начала торопливо растягивать на мне рубашку. — Не представляешь, как я скучала. Ты все с Ольгой, потом неизвестно где, а я ждала. Играла с теми штучками, — она бросила взгляд на тумбочку, где лежали ее фаллоимитаторы. Поняла, что я сразу догадался, о чем она, и продолжила: — Мучила ими себя, кончала, кусая губы и шепча в пустоту твое имя. Иногда плакала, что тебя нет рядом.
— Прости… — я попытался обнять ее.
— Ты не виноват. Ведь я все знаю. Ты очень занят и даже на Ольгу не находишь время — она мне сказала, — Светлана расстегнула пряжку моего ремня, расстегнула джаны, спуская их с меня.
— Свет, я не знал, что тебе настолько тяжело, — прижав ее, я принялся целовать ее сладкие, полные губы, сейчас темные от театрального грима.
— Пусти, я хочу сначала так, — она опустилась на колени. Сначала обняла мои голые гони и прижалась к коленке щекой. Потом несильно сжала ладошкой мой член. — Будь моим повелителем как тот раз, — ее язычок лизнул мой кончик, заставляя меня вздрогнуть. — Хочешь кончить мне в рот?
Я не знал, что ей ответить. Настроение Ленской сегодня мне было непонятно. Но точно, чего я не хотел, так это грубости по отношению к ней, той, которая иногда появлялась в наших играх и нравилась нам двоим. Сегодня мне хотелось быть с ней нежным.
— Свет, я тебя просто люблю, — прошептал я.
— Я тебя тоже, Саш, — приоткрыв ротик, она сомкнула губы на моем оттопыренном воине.
Мурашки поползли по моему телу и дыхание на какой-то миг остановилось. В искусстве такой нескромной ласки с Ленской может сравниться только Элизабет. Света просто волшебница, она тонко понимает мои ощущения и может легко управлять ими. Иногда кажется, что если она пожелает, то я кончу всего от нескольких прикосновений ее губ. А захочет, будет играть долго, доводя до исступления.
Я вздрагивал, когда член исчезал у нее во рту. Голубые глаза Ленской теперь улыбались — ей нравилось делать это со мной. Иногда она сжимала его крепко ладонью, то лаская кончиком языка мои вздувшиеся вены, то дразня тугую головку, которая, казалось, лопнет от безумного желания. Когда моя вампирше снова присосалась к моему бойцу, я, стиснув зубы, зарычал и отблагодарил ее фонтаном горячего семени.