— Верно догадываешься, — она рассмеялась. — И теперь ты должен понимать, что наш договор с тобой приобретает особую силу и важность. Еще раз скажу: мне очень нужна вещица из Хранилища Знаний. Нужна во что бы то ни стало. Эту вещь ты передашь мне и только мне. Так же, Астерий?
— Я это обещал при нашем прошлом разговоре. Ты же знаешь, что я тверд в своих обещаниях. Тем более теперь я обязан тебе и сделаю все, чтобы добраться до нее. Кроме того, я помню и твои заверения, что эта таинственная вещь не причинит вреда близким мне богам и людям. Но все-таки, хоть намекни, что это за вещь, — я не первый день ломал голову над тем, что желает добыть супруга Громовержца. Вариантов было настолько много, насколько много божественных артефактов в этом мире, да и других мирах, потому как вещи великой силы не без помощи богов и магов могут путешествовать между мирами.
— Сейчас тебе это знать ни к чему. Что ты в неведенье — так даже лучше. Чего мы стали здесь? — богиня вопросительно вскинула бровь. — Не хочешь со мной к ручью?
— Не хочу оставлять Ольгу одну. Мало ли… Почему ты не можешь взять эту важную вещь сама, если знаешь, где она? — спросил я, хотя знал ответ на этот вопрос и лишь хотел получить подтверждение.
— Потому что я не уверена, что она там. Еще потому, что ее должна передать мне рука человека. Разве ты не знаешь такой закон, справедливо ограничивающий богов и ограждающий мир от божественного произвола и хаоса? Без сомнений, знаешь. Просто притворяешься, будто в неведенье. В общем так, Астерий… — ее палец уперся мне в грудь. — Ты будешь должен принести ее мне как дар, поклонившись и соблюдая все почести, иначе будет нарушен Высокий Закон. Знаешь, как мне это будет приятно? И уже сейчас мне приятно осознавать, что ты мне теперь должен особым образом.
— Хорошо, дорогая, после того, что ты сделала для меня, я от души готов поклониться тебе и много раз выразить благодарность. Мне так же особо приятно осознавать, что теперь между нами мир. Наконец-то вредная для нас двоих вражда осталась в прошлом. Как там Посейдон, тебе понравилось в его темном дворце? — я прислушался к шороху в кустах, но быстро понял, что это всего лишь ветер, гулявший между скал.
— На самом деле ты хочешь знать, что было между нами и насколько мой брат страстен в постели? Астерий, зачем тебе это? — Гера вздохнула, поправляя золотое шитье, разошедшееся на ее крупной груди.
— Я хочу знать, не будет ли у тебя с Громовержцем проблем из-за такой пикантной помощи мне. Все-таки Посейдон — не Аполлон. Такое сложнее утаить, — заметил я, на самом деле волнуясь за Величайшую. Ведь в этот раз к ее божественному греху был всерьез причастен я.
— Да, и он узнает об этом. Это случится чуть позже. Были свидетели и есть кому донести. Я знала, что будет именно так, и предполагаю, что случится дальше. Это одна из причин, почему мне нужна вещь, которую ты мне добудешь. Хочешь маленькое откровение? — она прищурилась, и когда я кивнул, почти шепотом произнесла: — С этой ночи я беременна. Да, да, Астерий. Будут кое-какие потрясения. Не такие, как в старые времена, когда шла война бога и горели небеса, но потрясения будут.
— Гера! Меня ты уже потрясаешь! Всегда ты славилась неподражаемой отвагой, еще при Зевсе! И теперь… Тебе это было действительно нужно не только для того, чтобы спасти мою жизнь? — догадался я. Ведь понятно же, что зачать ребенка или нет решает только сама богиня, и никакие силы не могут заставить ее это сделать или от этого отказаться. А раз так, то Гера затеяла какую-то значительную игру.
— Астерий, я не так часто делаю глупости. Думай что хочешь, — она рассмеялась. — И хватит обо мне, хотя твоя забота очень трогательна. Хочешь еще откровения? Сегодня такое утро! Прекрасное утро, когда хочется радоваться, быть легкомысленной и делать глупости, которых я стараюсь избегать! Ты видишь, как я сияю?
— Да, дорогая! Ты ярче солнца! — признал я. В самом деле, ее божественная аура сейчас светилась необычно ярко. — С нетерпением жду откровений.
— Вот первое, чтобы утешить твое прежнее любопытство: эриний на тебя насылала Лето. Она настолько глупа, что думала, будто ты подумаешь, что это по-прежнему мои происки и разорвешь добрые отношения со мной. Теперь ты понимаешь, на какую глупышку Перун может променять меня? И я уже сама готова уступить место возле Громовержца, независимо, сделает он ее очередной женой или оставит в любовницах, — не без удовольствия и с едва заметной злостью произнесла богиня. — И откровение второе: если бы не твои поспешные обещания Артемиде, то отцом моего ребенка мог стать не Посейдон, а ты. Когда ты исполнишь свое главное обещание, тогда поймешь, насколько это могло бы стать важным, а так, радуйся своей Охотнице. Ты мне теперь не во всем интересен.