Что касаемо моего будущего, становиться профессиональным ходоком по Пустошам я не собираюсь. По большому счету, я уже обеспечил себя деньгами на всю оставшуюся жизнь. Теперь реализовать монеты Герека по-тихому без ажиотажа и можно жить поживать, да добра наживать. Например, перебраться в столицу… Да, совсем запамятовал, я ведь аж целый князь, пока неофициально,, но по факту таковым являюсь. Интересно, каким образом родную бабку Ивана Силаева урожденную княгиню угораздило оказаться в этой глухомани?
Любопытство не порок, хоть меня, как Игоря Ветрова, этот вопрос не должен особо интересовать. Однако, поскольку в данный момент я на правах вселенца занимаю свободную телесную «квартиру», мне необходимо разобраться во всех тонкостях, относительно нового обиталища своей духовной сущности.
За коробкой с документами сгонял в подвал. При этом в очередной раз отметил для себя, насколько удобнее стало перемешаться в пространстве на двух здоровых ногах.
Высыпал на стол бумаги и начал знакомиться с их содержанием. Просидел до самого вечера, даже увлекся процессом изучения. Вся имевшаяся в моей голове информация об усопшей Семирамиде ограничивалась воспоминаниями реципиента. А в памяти Ивана эта женщина была воплощением эдакой мегеры, вечно чем-то недовольной и ужасно ворчливой.
Однако, ознакомившись с дневником Семирамиды Львовны, я понял, что с моей бабкой не все так просто. Ну влюбилась девица по самые уши в прохожего молодца по имени Серафим. На взаимных началах, разумеется. Ну сговорились молодые люди сбежать куда глаза глядят. Чистой воды романтѝк, впору пьесу писать, типа, нет повести печальнее на свете… Вообще-то, вариант с Ромео и Джульеттой тут в принципе не канает. До поры до времени в жизни беглецов все было вполне безоблачно и радостно.
Печаль для женщины наступила после того, как её родной горячо любимый Серафимушка не вернулся из Пустошей, куда в составе опытной ватаги подался на заработки. Осталась совсем еще молодая женщина с малым ребенком на руках и практически у разбитого корыта. При этом в её дневнике я не нашел ни строчки сожаления о загубленной по девичьей глупости жизни. Все удары судьбы она принимала с завидной стойкостью и достоинством. Несмотря на катастрофическую ограниченность в средствах, ей удалось поднять на ноги единственного сына.
Повторно замуж она не вышла, хоть и подкатывала к красавице масса ухажеров, многие не из бедных, а кое-кто из очень родовитых семейств. Так любила своего покойного мужа, что все прочие мужчины казались ей никчемными, даже ущербными. Обо всем этом бабушка подробно написала в своем дневнике прекрасным литературным языком, с абсолютным соблюдением всех орфографических канонов. Завидую белой завистью, поскольку сам я с запятыми не в ладах.
А еще она очень надеялась, что её любимый сыночек окажется одаренным, и, получив соответствующее образование, станет офицером, отправится в армию, там по выслуге лет или за какой подвиг заработает наследное дворянство. Тогда-то она и предполагала предъявить Игната своему роду, из списков которого была вычеркнута навсегда. Не случилось, не срослось. К её великому разочарованию, чародейский Дар так и не пробудился у Игната Серафимовича. Таким образом, карьера боевого мага у него не состоялась, а с ней и все прочие надежды «выбиться в люди» пошли прахом. А посвятить в князья своего неодаренного сына по праву рождения, моей бабке помешала чрезмерная гордыня, ну и, наверное, обида на родного отца и прочую родню, которые, как ей казалось, обошлись с ней несправедливо.
К тому же её сыночек оказался тем еще упертым бараном. Вместо того, чтобы отправиться в какое-нибудь более приличное место, нежели Дубки, он пристрастился к походам в Пустоши, прям адреналиновый наркоман. До тридцати годов проходил холостяком, наконец женился на девчонке из соседнего села, семнадцатилетней Татьяне Хамалайнен, дочери опального финна, высланного из родной Суоми не очень законные делишки. Уже здесь финский парень женился на местной казачке, от их брака и родилась моя (точнее Иванова) маман. Впрочем, после того, как рослая светловолосая синеглазая красавица покинула родительское гнездо, все связи с её родом были оборваны. Игнату не пришелся по душе необузданный норов её отца по имени Ахти, да так, что еще во время свадебного застолья он крепко отмудохал горячего финского тестя, что и стало причиной полного и окончательного разрыва родственных отношений.
Ну и Слава Богу! Для меня сейчас чем меньше родни, тем лучше. Хе, интересно, оказывается в жилах Ивана течет, как минимум четверть чухонской крови. Хотя, как сказал кто-то из закоренелых русофобов прошлого: «Хорошенько колупни любого русского, непременно вылезет татарин». Думаете они нас этим обидели? А вот и хренушки им по всей их наглой роже, татары, подчинили себе практически весь цивилизованный мир и правили им, пока их на Куликовом поле цыгане не одолели. Шутка, не помню из какого древнего фильма вроде бы плоскоэкранного[1]. Так что пусть предки моего реципиента были хоть монголами, хоть татарами, хоть папуасами из Новой Гвинеи, мне от этого ни холодно, ни жарко.