Около десяти вечера, почувствовав одновременно сильную усталость и приятное возбуждение от озарившей догадки, майор подвёл итоги прошедшего суматошного дня.
— 14 —
Дома Геннадия Ильича ждал небольшой приятный сюрприз: о ноги ему открывшей Лидочки тёрся Барсик.
Что?! Чтобы этот законченный эгоист согласился с кем-нибудь, кроме Брызгалова, разделить жилплощадь? Внимание и ласку Хозяина? Да ведь ту же Лидочку он, вплоть до сегодняшнего дня, что называется, на дух не переносил! И вот вам, пожалуйста, кокетливо выгибая спину, мордочкой прижимается то к голени, то к коленке женщины! Без всякого заискивания с её стороны! Которым прежде — увы, безуспешно! — Лидия Николаевна пыталась завоевать его благосклонность. Соблазняя то внеочередным антрекотом, то лишним сырым яйцом. Что без малейших признаков благодарности пожиралось беспринципным котярой — с высокомерием олигарха снисходительно позволяющего прислуге заботиться о его удобствах. И вдруг — буквально за несколько часов! — всё разом переменилось: Барсик признал Лидочку полноправным членом их крохотного клана.
"Я, значит, ещё ничего не решил, а для Барсика — что же? Уже всё ясно? Его интуиция меня уже прочно соединила с Лидочкой? — солнечным зайчиком пронеслось в Брызгаловской голове, и тут же следом: — А что? Почему бы и не довериться кошачьей интуиции? Нет, пока, конечно, никаких предложений "руки и сердца", но… ведь Лидочка мне действительно очень нравится! Так, спрашивается, какого чёрта?! В роли "приходящей любовницы" я её держу до сих пор? Ах, обжигался прежде? Несколько раз — и больно? Ничего, господин майор, если ещё раз суждено обжечься — обожжёшься как миленький! Надеюсь, понимаешь, что не обжигаться — не жить?"
Однако ни к каким конкретным шагам мелькнувшие мысли Геннадия Ильича не подтолкнули: успеется! Всему своё время! Чтобы делать какие-то далеко идущие выводы, надо хотя бы с полгода прожить с Лидочкой под одной крышей.
Однако Барсик категорически не разделял этой осторожности майора, и, когда Геннадий Ильич обнял шагнувшую навстречу женщину, стал попеременно тереться то о Лидочкины колготки, то о брызгаловские тёмно-серые брюки — словно бы символически соединяя их: почти отчаявшуюся женщину и в меру закомплексованного мужчину.
После минутной идиллической сценки Лидочка увела Геннадия Ильича на кухню — ужинать, а сытый Барсик занял своё любимое кресло.
Второе за сегодняшний вечер брызгаловское открытие состоялось в обстановке для озарений, в общем-то, малоподходящей: за кухонным столом — между тарелкой харчо по-грузински и аппетитно подрумяненным куриным окорочком с тушёными баклажанами. Женщина только-только подала Геннадию Ильичу сей непритязательный кулинарный изыск, как в памяти майора всплыла одна, по его мнению ключевая, фраза:
"Чёрт побери! То, что пришло в голову в управлении — не то! Нет! Швейцар ни при чём! Завистливый, злобный холуй — и всё! Нет! На киллера он не тянет! А то, что соврал и не ушёл из "Поплавка", когда явилась долговская охрана — мало ли! Свой интерес дядя Миша, конечно, имел… скорее всего — приторговывал информацией… да и "моральное", так сказать, удовлетворение… но чтобы убить — нет! Вот же оно — решение! Он же его мне — идиоту! — сам подсказал, по сути!", - бережно, из-за боязни сглазить ухватился Брызгалов за парадоксальную мысль.
Почему после убийства Бутова он не избавился от "засвеченного" оружия — это его нисколько не занимало. И более: он — обычно такой осторожный! — даже и мысли не допускал, что маленький бельгийский "Браунинг" теперь является решающей уликой против него.
Этот пистолет перешёл к нему по наследству от отца — фронтового офицера — в качестве трофея вывезшего его из Германии и сохранившего, несмотря на возможные серьёзные неприятности: настоящий мужчина должен иметь оружие! На него, тогда уже далеко не мальчика, предсмертное напутствие отца не произвело особенного впечатления — пистолет многие годы хранился им в тайнике на даче. Однако в девяносто первом, когда подкупленная американскими "ястребами" верхушка КПСС в союзе с родной "дерьмократической" мразью развалила Великую Державу, отцовский пистолет был извлечён из тайника и помещён в брючный карман — дудки! Он не собирается становиться жертвой всемирного масонского заговора! Агенты Мирового Зла — они же повсюду! Уж если сумели пробраться в Политбюро Ленинской Партии — что говорить о его жилище! Нет уж! Пусть "дерьмократическое" говно подавится — отцовский "Браунинг" не подведёт!