— Мистер Кайве? Вы запомнили адрес? Мистер Кайве! Почему вы молчите?
Телефон выпал из ослабевших пальцев Отиса и устремился к земле, где ударился о твердый асфальт и разлетелся множеством бесполезных осколков стекла и пластика. Но Отису было все равно, он стоял, подняв невидящий взгляд к небу, которое уже почти полностью погрузилось в глухую, не нарушаемую даже искорками звезд, тьму. Просто стоял и смотрел сквозь, все чувства исчезли, растворившись в обрадованной пустоте, слишком долго ожидавшей свою добычу…
Несколько минут назад он убил свою собственную дочь.
— Откройте! — со стороны двери раздался требовательный стук. — Это полиция! Откройте немедленно!
Отис не шевелился. Теперь ему было совершенно наплевать на то, что его самым вульгарным образом подставили, наплевать на то, что сейчас его схватят и отнюдь не для того, чтобы выразить свое почтение мастерством профессионального киллера. А очень даже наоборот… Ужасающая реальность продолжала проявлять себя во всей красе чудовищной циничности и лицемерия…
Неважно.
— Откройте! Или мы выломаем дверь!
— Ломайте… — Отис закрыл глаза. Осталось немного, совсем немного… Сосредоточившись на боли, которая медленно, но неотвратимо, железной хваткой сжимала сердце, он ждал… Капля соленой воды появилась в уголке глаза и скатилась по щеке, проторив дорогу остальным. Он беззвучно плакал и ждал… Чего? На этот вопрос убийца не смог бы ответить, но…
Но на самом деле он ждал конца.
Когда Отис, наконец, услышал такую знакомую фразу, то понял, что ожидания не были напрасны. Тихий шепот уставших небес, едва слышный голос умирающего, шелест неотвратимо приближающегося прилива. Три простых слова.
— Ваше время вышло…
— Какая восхитительная наивность… Из этого материала можно было бы создать что-то… впечатляющее. Да, именно так.
— Ты так полагаешь? Ты льстишь себе, ты можешь создать лишь что-то, подобное тому, то мы увидели только что. Тебе всегда не хватало… чистоты.
— Ой, да ладно… Тоже мне ангелочек нашелся. Чем ты лучше меня?
— Ничем. Кроме одной мелочи.
— Какой же?
— Я не лгу… И этот человек, он мне симпатичен именно по такой причине.
— Как это? Ты же сам видел все! Он говорил неправду!
— Да, но… Он был честен с самим собой… Впрочем, ты все равно не поймешь разницы…
Все та же белая комната, все та же больничная кушетка и стул рядом с ней. Отис открыл глаза, моргнул. Да, он вернулся… Еще один сон стал прошлым. Прошлым, о котором лучше не вспоминать… Отис пошевелил рукой, попытался приподняться, но резкая боль пронзила сердце, а потолок дернулся и поплыл перед глазами…
…Отис открыл глаза.
— Вы очнулись? Замечательно!
— Что случилось? Где я?
— Там же где потеряли сознание вчера.
— А… понятно… — он повернул голову, силясь увидеть собеседника. И встретился глазами с… юристом Компании. С тем человеком, который был представителем другой стороны, когда Отис подписывал злополучный договор. — А почему вы… здесь?
— Мы заботимся о наших клиентах, — человек в сером был предельно серьезен, говоря эти слова. Забавно…
— Но зачем тут именно вы? — Отис по-прежнему не понимал.
— Дело в том… пришло время использовать вашу последнюю попытку.
— Попытку?
— Простите… я, конечно же, имел в виду жетон. У вас остался последний, и я хочу знать — будете вы его использовать или же нет.
— Я… Мне нужно подумать.
— У вас есть пять минут.
— Хм… даже так… Ладно, тогда ответьте на один вопрос.
— Слушаю.
— Что со мной случилось? Что вы со мной делаете, если я чувствую себя с каждым разом все хуже и хуже?
— Мы? Мы не делаем ничего. Абсолютно ничего. Единственное, что мы делаем — даем свободу выбора… А по поводу вашего самочувствия — проявились серьезные проблемы со здоровьем. И причины этого известны только вам.
— Мне?!
— Вам. Никому больше.
— Ничего не понимаю…
— А и не нужно понимать… — юрист посмотрел на часы. — Ваше время вышло. Каким будет решение?
— Я согласен…
Маленький кусочек счастья
— Слушай, — спросил маленький Лисенок у мудрого Лиса. — А что такое счастье?
— Счастье… Дай-ка подумать, — Лис прищурил хитрые глазищи и повернулся левым боком так, чтобы яркое весеннее солнышко хорошенько прогрело старые кости. — Счастье, это когда хорошо…
— Знаю! Знаю! — Лисенок нетерпеливо перебил старшего и запрыгал на месте, возбуждение, овладевшее им, было слишком велико, чтобы помнить о вежливости. — Но так все говорят… — рыжий проказник расстроено фыркнул.