— Если бы у молодежи была хоть капля уважения к возрасту, то она, безусловно, дослушала бы меня до конца, — с легкой ехидцей произнес Лис, заставив Лисенка смутиться. — Так вот. Счастье, это когда хорошо… даже если тебе плохо.
— Но разве так бывает?
— Бывает. В нашем, таком большом, мире бывает всякое…
Отис задумчиво смотрел в даль. Не о чем-то определенном, мысль скользила, переходя от одного объекта, к другому. Благо, открывавшийся с балкона великолепный вид, давал много поводов для размышлений… Вот вороны, важно расхаживающие по крыше близлежащего дома, как им хорошо там, никто не потревожит, даже сам Отис может лишь наблюдать и не более того… Вот восходящее солнце подкрашивает небо, укутанное смогом, в яркие тона, а ведь красиво, если бы не загрязненный воздух, все было бы куда прозаичней… Вот двор, стандартный квадрат, окруженный прямоугольниками жилых домов, там и сям зеленые пятна деревьев, тротуар и маленькие фигурки людей… Игрушечный город, игрушечный мир… Так забавно…
Налетевший ветерок, прошелестев листьями, взобрался на одиннадцатый этаж и шаловливо потрепал короткие волосы Отиса…
Приглушенный звук — то ли свист, то ли шипение (хотя… скорее сипение) — наконец прервал задумчиво-созерцательное состояние юноши. Чайник, поставленный некоторое время назад, уже закипел и, благо он был электрическим, самостоятельно выключился. Время утреннего чая. Отис улыбнулся и прошествовал на кухню, прикрыв балконную дверь. Налил в чашку кипяток, добавил заварки и, обхватив керамическую посудину ладонями, некоторое время вдыхал аромат напитка. Так тихо, так спокойно, так хорошо… Не нужно думать о том, что будет завтра, беспокоиться, строить планы. Есть только здесь и сейчас, эти несколько дней. И неважно — что было до, неважно, что будет после… Наверное, это и называется счастьем, удивительная безмятежность и умиротворенность. Радость, доставляемая совсем простыми вещами, чашкой горячего чая — Отис отпил чуть-чуть, смакуя любимый напиток — или пейзаж за окном, такой волшебный в своей простоте.
И самое главное — чувство, заставляющее душу петь, придающее телу необыкновенную легкость, так что кажется, одно небольшое усилие и взлетишь как ангел… Любовь.
Отис бросил взгляд на часы — уже девять — допил чай, задумчиво разглядывая чашку. Приятное тепло разлилось по телу… А солнышко еще спит, подумал он и, подхваченный внезапным порывом, на цыпочках прошел в комнату, где, уютно устроившись на большой кровати, с одеялом, натянутым почти до шеи, сладко посапывала девушка. Русые волосы разметались по подушке, умиротворенное лицо спящей казалось Отису самым прекрасным во всем мире… Он осторожно пристроился на краешек стула, что стоял рядом с кроватью, и, стараясь не потревожить любимую даже звуком дыхания, с необыкновенной нежностью взглянул на самые родные черты лица: нос, губы, все казалось верхом совершенства… Совершенства, от которого невозможно оторвать глаза…
Я и ты… И больше ничего во всей вселенной…
— Я сплю… — сонные глаза девушки приоткрылись. — И вижу самый прекрасный сон…
— Доброе утро, моя маленькая Совенка, — ласково прошептал Отис, присаживаясь на краешек кровати, кончики пальцев легонько коснулись бесконечно милого лица.
— Доброе утро, мой мудрый Сов… — она слабо улыбнулась, наслаждаясь прикосновениями. — Так приятно… Помнишь, моя мечта… Когда ты спросил, что бы мне больше всего хотелось… Я ответила — проснуться и, открыв глаза, увидеть твое лицо…
— Я помню… — он наклонился и мягко коснулся губ девушки своими губами. Даже не поцелуй… нечто большее, проявление искренней нежности…
— Я люблю твои губы… Твои руки… — голос девушки был тих, как шелест теплого летнего дождика.
Она протянула руки, высвобожденные из-под одеяла, к Отису, а он, поняв, чего хочет любимая, наклонился, позволяя ей обнять себя. Губы слились в страстном поцелуе… не таком, как первый… Но по-прежнему бесконечно нежном…
Через час они пили на кухне чай с горячими бутербродами.
— Ммм! Вкусно, — девушка откусила небольшой кусочек хлеба с сыром и стала сосредоточенно пережевывать. — Обожаю такой завтрак.
— Да… мне тоже понравилось, — Отис не сводил глаз с любимой. Та заметила его взгляд и несколько смутилась. Нет-нет, это, безусловно было очень приятно, как прикосновение солнечного лучика, но… немного непривычно. Пока.
— У тебя… у тебя такие добрые глаза… и такие нежные… как бархат…