— Словом, — подвел итог Фредерик, была достигнута договоренность о принципах смены режима в Судане…
Пикап набрал оптимальную скорость. Он подпрыгивал на проселочной дороге, а Лемуан пытался рассчитать скорость движения. Он взглянул на спидометр, затем на фосфоресцирующий циферблат своих часов: получалось 50–60 километров в час, что, несмотря на поразительное мастерство водителя, не спасало от бешеной тряски. Время от времени более сильный толчок вынуждал пассажиров цепляться за первое, что попадалось под руку. В кузове пикапа три телохранителя нашли лучшее решение: они улеглись на мешки, всем телом амортизируя удары.
— Сколько от Хартума до Эфиопии? — спросил Фредерик.
— До пограничного города Кассала километров 360,— ответил обеспокоенный Загари.
— Если так пойдет дальше, осталось не меньше шести часов пути. Уже недалеко до полуночи. Мы доберемся до места не раньше пяти утра, а в июне в это время уже светло, как днем… До Кассала не будет других населенных пунктов?
— Один-единственный, если его можно так назвать: Суфейя-эд-Деришаб. Источник и бензоколонка на пересечении с дорогой, ведущей на юго-восток. Разумеется, мы там не будем останавливаться.
Фредерик воздержался от комментариев. Взошла луна. Было так ясно, что шофер позволил себе ехать с подфарниками. Насколько хватало глаз, простиралась пустыня, гигантский океан песка и камня.
Никаких признаков погони, словно никто и не подумал об этом после их побега из Хартума. Все объяснялось состоянием дороги: военные машины не могли ехать по ней быстрее пикапа. К тому же наверняка между столицей и Кассала всю ночь шли радиопереговоры…
Лемуан попытался отогнать от себя беспокойство. Сейчас у него было более важное дело.
— Итак, — повторил он, — была достигнута договоренность о смене режима. Но чем же вам могла помочь Франция?
— Дело в том, что мой зять и его друзья представляли собой всего лишь небольшую боевую группу в среде крайне пассивного населения. Впрочем, мы наблюдаем подобную ситуацию во всех восточных странах. Речь шла не о революции в западном смысле слова, а о захвате власти.
— А для этого необходимо было склонить на свою сторону армию.
— Именно. Хотя бы войска, размещенные в столице. Не менее важно было заручиться поддержкой ударных подразделений.
— В числе которых бригада генерала Салах Эддин Мурада. И полагаю, далеко не все офицеры намеревались принять участие в заговоре во имя красивых идеалов.
Лицо соседа напряглось. Вне всякого сомнения, Фредерик затронул больное место. Следующий вопрос он задал совершенно бесстрастным тоном:
— Меня интересует, какую помощь вы ожидали получить от Франции.
— Нам обещали, — сказал слегка смущенный капитан Загари, — долговременную экономическую помощь, и мы получали надежного союзника в лице одной из четырех великих держав. В краткосрочном плане…
— Вы хотите сказать… непосредственно?
— Да, непосредственно. Франция должна была предоставить средства, которые помогли бы нам убедить тех, в чьей поддержке мы нуждались на внутриполитической арене.
Лемуан немного занервничал.
— Знаете ли, — сказал он довольно резко, — мы на Западе дикие люди. Нам недоступна ваша изощренность. Уж не хотите ли вы сказать, что мы обещали предоставить вам финансовые средства для подкупа части офицерского корпуса?
— Да, но речь шла не только об офицерах, а и о гражданских лицах, — вздохнул с сожалением Загари, словно его собеседник невольно рассеял очарование беседы двух просвещенных людей.-
В качестве вознаграждения их ожидало продвижение по службе и…
— Премии, — цинично закончил Фредерик. — И этот добрячок Равено сумел убедить вас, что Франция примет участие в подобной комбинации? Что она располагает фондами, предназначенными для оплаты преданных режимов?
Решительно он был поражен наивностью, возможно, и объяснимой неопытностью молодого человека, но просто непостижимой в отношении умудренного генерала.
— Но… — робко заикнулся капитан. — Ведь в самом деле были сделаны солидные взносы.
Фредерик Лемуан испытал шок, словно получил удар в солнечное сплетение.
— Так вы говорите… — произнес он, совершенно сбитый с толку, — что Равено вам заплатил?
— Разумеется. Были сделаны вклады на различные имена в банках Бейрута, Цюриха, Лондона… В строгом соответствии с правилами.