— Вам не удастся выкрутиться, Хейнс, — сказал в конце концов Лемуан. — Двое ваших людей уже арестованы, а теперь я знаю, кто скрывается под личиной доктора Равено.
Американец с улыбкой взглянул на своего компаньона Якоба Паулюса.
— Я понимаю, — сказал он, — что Осман Загари нарисовал вам портрет своего… французского друга. Но это не имеет значения, ведь только вы знаете об этом. Что же до ареста моих людей, охотно признаю, что мы столкнулись с досадной неприятностью. Но думаю, что Вандамм сумеет все уладить, к тому же в любом случае нам с Якобом лучше сегодня же вечером вернуться в Найроби. Правда, я намеревался провести в Аддис-Абебе несколько дней… Ну что ж, в следующий раз.
— Мортон, — вмешался Паулюс, взглянув на часы, — уже почти 17 часов. Если мы хотим вылететь сегодня вечером… пора с этим кончать.
— Кончать? — спросил Фредерик, пытаясь изобразить беспечность, хотя он был далек от этого чувства. — Мне казалось, однако, если верить мисс Мейсон, что я могу быть вам полезен.
Хейнс снисходительно улыбнулся.
— Мисс Мейсон, сказал он, — не знает всего расклада. Она даже не подозревает, что вы уже завершили свою работу на нашу группу.
Француз нахмурил брови:
— Закончил свою работу? Что вы хотите этим сказать?
— Вы скоро поймете. И это будет мое последнее объяснение, поскольку мы должны вернуться в Аддис-Абебу. Последний рейс на Найроби в 19 часов.
Мы провели замечательную операцию против Франции. Мисс Мейсон умело свела Загари и нашего друга Паулюса. Последний под именем доктора Равено, как вы догадались, сделал генералу Мураду заманчивые предложения от имени Франции. Разумеется, мы постоянно информировали генерал-президента. Он получил оригинал секретного договора, подписанного Салах Эддин Мурадом и Равено.
Мы с вами знаем, что этот документ легко оспорить. Невольная исповедь Мурада, поручившего своему шурину поддерживать связь между новым правительством и Францией, имеет гораздо больший вес. Теперь в нашем распоряжении дополнительный аргумент: заместитель директора секретной службы, непосредственно подчиненной премьер-министру Франции, встречался с лжедоктором Равено. Признайтесь, что рукопожатия, которыми вы обменялись в аэропорту в полдень, внушают необыкновенное доверие к персонажу, воплощенному Якобом, разве не так? Вас неоднократно сфотографировали вместе. Разумеется, помимо вашей воли, именно поэтому нам и было необходимо ваше присутствие в аэропорту. Теперь… вы нам больше не нужны, полковник Лемуан.
И тут, как бы с сожалением, Хейнс добавил:
— И все же мне бы не хотелось, чтобы вы унесли с собой в могилу образ алчущего крови человека. Поверьте, полагай я, что вас можно… перевербовать, я с удовольствием принял бы вас на службу. Но так уж получилось, учитывая вашу высокую должность, вы всегда останетесь нашим непримиримым врагом. Уж поверьте, что я с превеликим сожалением выношу вам смертный приговор, точно так же мне пришлось поступить, отдав позавчера из Нейроби приказ об устранении капитана Загари.
— Прощайте, полковник. Моя профессиональная добросовестность требует, чтобы я присутствовал при вашей казни. Но, в сущности, я рад, что обстоятельства вынуждают меня поторопиться в Аддис-Абебу. Я не люблю подобные зрелища и к тому же полностью доверяю нашим друзьям.
Фредерик взглянул на мальгашей, у одного из которых в руках был карабин, у другого — маузер. Они были готовы привести приговор в исполнение, их бдительность ни на секунду не ослабевала. С оружием на уровне бедра они горели желанием стрелять.
— Позвольте мне задать последний вопрос, просто из любопытства, — сказал он. — Почему вы используете мальгашей?
— Все очень просто, полковник, — ответил Хейнс. — Наша африканская штаб-квартира находится в столице Южной Родезии Солсбери, что со стратегической точки зрения весьма удобно. Но африканцы, проживающие в этом регионе, довольно чувствительны к расовым проблемам. Мальгаши же — люди очень умные, чрезвычайно ловкие и к тому же не страдают комплексами: они не африканцы и действительно независимы. В подобных делах они действуют бесстрастно и без малейшего колебания. Вы увидите, они прекрасно справляются с исполнением приговоров. Прощайте!