По словам моих знакомых, цинизм является чуть ли не главной моей чертой, но кто ответит мне: зачем действительно хороший подарок облачать в мишуру бантиков и ленточек? Если ваш сын даже во сне видит себя покорителем скейтборда или навороченного велосипеда для триала, то попробуйте объяснить мне, зачем к его сколько-то там летию вешать на руль скрученную в цветочный бутон полипропиленовую пленку. Да с таким бантиком ему и во двор будет стыдно выйти! Восстанавливая справедливость, должен заметить, что я говорю со своей, мужской, точки зрения и, отдавая дань непредсказуемости прекрасного пола, допускаю, что для них внешний вид подарка значительнее содержания.
Исходя из этих убеждений, я принял взгляд Серегина и, кивнув на коробку, совершенно нетактично поинтересовался:
– И что там?
Майор, ожидавший почему-то совсем противоположных действий с моей стороны, посмотрел на презент, затем на меня, выразительно крякнул и, дотянувшись до журнального столика, извлек из коробки электрошокер.
«Ничего себе», – подумал я, непроизвольно потянувшись к приобретению, чтобы подержать впечатляющее, если верить рекламе, орудие самообороны.
Но обидевшийся милиционер, будто бы не замечая моего интереса, вытянул руку, рассматривая свое приобретение, и нажал на кнопку. Дуговой разряд, появившийся между двумя контактами, заставил его удовлетворенно хмыкнуть, после чего Серегин вернул шокер в коробку. Затем он встретился с моим растерянным взглядом, убедился, что моя спесь улетучилась, и примирительно сказал:
– Возьми попробуй. Вещь даже на ощупь приятная.
В течение нескольких минут после этого он снисходительно наблюдал за моими движениями, когда я встал и, словно джедай с лазерным мечом, крутил электрошокер вокруг себя, периодически разряжая батарейки длинными стрекотаниями разрядов. Появилась запоздалая, но верная мысль, что не стоит изначально пренебрежительно относиться к подаркам, даже если они упакованы в километры блестящей пленки. Вдоволь наигравшись дельным по сравнению с собачьим свистком подарком Серегина, я с уважением положил шокер обратно в коробку. Конечно, по нашей жизни ничего лучше боевого пистолета не придумано, но оружие оно и есть оружие, чтобы просто вызывать к себе уважение.
Майор, удовлетворенный моим «правильным» поведением, сообщил:
– Вообще-то это «два в одном».
Поскольку я так и не смог расшифровать эту мудрую мысль, он пояснил:
– Вообще-то в первую очередь я о нем подумал, когда размышлял, как нам оборотня искать.
Я промолчал. Теперь, когда я знал, что Грегор взял под свою опеку щенка, место, где его искать, сомнения не вызывало, но как рассказать майору, который и переместился в наш внешний мир, чтобы следить за сохранностью моей жизни, что сегодня утром я самовольно катался по городу и даже посетил портал, где оборотень, дураком явно не являющийся, мог бы устроить засаду. Поэтому я просто ждал, что мне расскажет милиционер.
Серегин, решив, что мне нечего сказать по этому поводу, крикнул сестрам:
– Девочки, пожалуйста, подойдите сюда! Посоветоваться надо.
По-моему, Дмитрий Константинович даже не успел закрыть рот, когда донельзя удивленные таким обращением девочки показались на пороге. Они даже сумели обогнать Тимошку, которая совсем недавно доказала свои выдающиеся способности по перемещению, так и не поддавшиеся анализу специалистов Школы.
Я посмотрел на замерших в ожидании сообщения майора сестер и почувствовал укол ревности. Почему я, когда возникает такая потребность, никак не могу их дозваться? И сестры, если и соблаговолят явиться пред мои очи, делают это с явным неудовольствием? Может, потому, что я их зову, только когда они в очередной раз провинились? Я даже был убежден, что слово «посоветоваться» в моих устах означает для сестер только мое сомнение в выборе наиболее проштрафившейся девицы, которая и будет выполнять самую черную домашнюю работу. А вот сейчас они замерли на пороге, даже не узнав, зачем могли понадобиться милиционеру.
А Серегин подлил масла в огонь, обратившись к близняшкам:
– Я тут собираюсь посылочку одну получить, не поможете?
Теперь рейтинг майора в глазах девочек поднялся просто на недосягаемую для меня высоту. Пока сестры переглядывались, гадая, смогут ли они оправдать доверие ни больше ни меньше как начальника отдела по борьбе с преступностью, я подумал, откуда у Серегина такие знания по теме «Как заводить себе друзей и оказывать влияние», особенно среди малолетних представительниц прекрасного пола. Конечно, в его возрасте вполне мог появиться подобный опыт, но я пока не слышал, чтобы у него были внучки, благодаря которым он бы мог его накопить.
Глядя на физиономии близняшек, готовых идти в огонь и воду за доблестным майором, я насупился и, скрестив руки на груди, принял вид постороннего, совершенно случайно оказавшегося в этой компании. Но противные сестры не обратили на мою позу никакого внимания, с готовностью уставясь на Серегина.
А он победно взглянул на меня и изрядно подпортил себе репутацию, начав лекцию:
– Как вы знаете, причиной нашего нахождения здесь является нападение на куратора Школы магии, назначенного для прохождения практики по курсу «Бытовая магия»…
Не замечая, что мы изрядно заскучали, он принялся пересказывать нам троим все известные ему события, в которых, смею заметить, именно мы и поучаствовали. Когда он дошел до футбольного матча, я даже позлорадничал, наблюдая за девчонками: продолжая стоять в дверях, они мучительно размышляли, как бы ухитриться незаметно смыться.
На их счастье, прозвенел дверной звонок, и я снова подумал, что общение с Тимошкой идет им просто на пользу, так как сестры исчезли из дверного проема в мгновение ока.
В прихожей раздался голос Галочки:
– Ну как тут? Все живы? Еле смылась.
Она зашла в комнату и рассказала о своих последних переживаниях:
– Евгений Алексеевич вызвал меня на ковер, и из его сумбурной речи я поняла, что мое поведение заставляет его серьезно задуматься о моем увольнении. – Она, томно улыбнувшись, изогнулась, провела руками по боковому шву довольно откровенного платья и добавила: – Зря он думает, что я без него пропаду.
А я, вместо того чтобы порадоваться обстоятельству, что Галочке не грозит оказаться безработной, серьезно задумался о предстоящем разговоре с ней, а если будет нужно, то и с шефом. Мысль о том, что моя очень сексапильная девушка может работать на какого-нибудь господина, который не будет особо озабочен сохранением в его организации только рабочих отношений, напрягала. Впрочем, я не мог винить Галочкиного потенциального работодателя в том, что при виде воплощенной женственности у него могут возникнуть фривольные мысли.
– А вы тут чем занимаетесь? – спросила Галя, явно переполненная избытком энергии.
Не дождавшись ответа, она поскакала на кухню, откуда почти сразу донесся звук захлопнувшейся дверцы холодильника.
– Ну что молчите? – вернувшись, спросила она, уминая громадный вегетарианский бутерброд, созданный из оставшихся припасов, обнаруженных ею в холодильнике.
Капли майонеза и кетчупа, угрожающе наливающиеся на краю куска батона при каждом укусе, Галя ухитрялась мгновенно слизывать языком. Наблюдая периодические появления ее чудесного розового язычка, я подумал, что когда-то первый среди поэтов человечества, оторвавшись от своей подруги, вышел к костру, согревающему пещеру, и вдруг заметил, что жар, идущий от очага, напоминает ему то тепло, которое он только что получил от своей любимой. И первым из всех назвал всплеск энергии, выброшенный веществом, находящимся в четвертом агрегатном состоянии, языками пламени.