Губернатор чувствовал, что готовится что-то недоброе. Он решил произвести впечатление на ассамблею, приехав к Капитолию в элегантном экипаже, запряженном белоснежными лошадьми — последнее приобретение в Англии. Ассамблея единогласно вотировала «верноподданническую» петицию Георгу III с просьбой «вмешаться в пользу попранных прав Америки». Губернатор весьма учтиво распустил ассамблею.
Отпущенные за ненадобностью депутаты отправились через улицу в известную таверну Ралея, где Вашингтон вытащил из кармана проект, составленный с Масоном, об учреждении Вирджинской ассоциации противников импорта из Англии. Под шумные возгласы одобрения проект был утвержден, и заседание в таверне увенчала достойная выпивка. Провозгласили тосты за здравие короля, за вечный союз Великобритании и ее колоний, за конституционную свободу Америки. Вашингтон оплатил счет за вино — 32 шиллинга 9 пенсов и за зал — 20 шиллингов.
Первый шаг Вашингтона в революцию и первая жертва на алтарь бесценной американской свободы. Но сделано было не все. Великолепные лошади губернатора не давали ему покоя — он купил их. Символика жеста очевидна — владелец Маунт-Вернона не хуже королевского губернатора.
«Бостонское кровопролитие» 5 марта 1770 года почти не имело последствий в Вирджинии, во всяком случае, о нем нет никаких упоминаний в сохранившейся корреспонденции Вашингтона. То было дело бунтовавшего Массачусетса.
Бойкот английских товаров возымел свое действие — с приходом к власти в Англии в 1770 году кабинета Норта законы Тауншенда были отменены, за исключением пошлины на чай, носившей символический характер. Англия оставила ее, чтобы подчеркнуть главенство над колониями. Ассоциации противников импорта постепенно распались, и в тот же день, когда Вирджинская ассоциация перестала существовать, Вашингтон отправил в Лондон обширный заказ на одежду для семьи.
Хотя радикалы в Вирджинии — П. Генри и Т. Джефферсон, а в Массачусетсе Д. Отис и С. Адамс поговаривали о продолжении борьбы с Англией, плантаторы Вирджинии, и не последний среди них Вашингтон, стояли за умеренность. Движение протеста уже всколыхнуло широкие народные массы. Денежная аристократия и богачи по рождению презрительно относились к вторжению в политику «сапожников и портных». Публицисты-тори (реакционеры, сторонники монархии) высмеивали массовые собрания, где произносились крамольные речи. Стишки, сочиненные ими на злобу дня в разгар борьбы против законов Тауншенда, показательны: «Из чердаков, подвалов мчатся в комитет политиканы-выскочки — наш новый «высший свет», «Он нынче каменщик или плотник, завтра — глядь, Соломоном или Ликургом может стать» и т. д. Вашингтон с его обостренным вниманием к социальным граням, несомненно, всецело разделял такой взгляд на «чернь».
Он верил, что джентльмены по обе стороны Атлантики смогут договориться между собой. Ближайшие события показали, что он заблуждался: в Англии закусили удила. Уплата пошлины на чай превратилась в пробный камень лояльности колонистов к метрополии. Если удастся заставить платить эту пошлину, возникнет прецедент для удовлетворения других претензий короны.
В это время Ост-Индская компания оказалась на грани банкротства, она могла частично поправить дела, сбыв громадные запасы чая, скопившиеся на складах. Английское правительство решило одним выстрелом убить двух зайцев — помочь компании и взыскать пошлину в колониях. Игра представлялась беспроигрышной, даже при уплате ничтожной пошлины — три пенса на фунт веса, — импортируемый из Англии чай окажется самым дешевым на американском рынке. Поскольку, по самым скромным подсчетам, миллион американцев ежедневно пили чай, в Лондоне с дьявольским коварством надеялись, что дешевым чаем удастся залить патриотическую жажду.
Купцы в колониях, процветавшие на контрабандной торговле чаем, усмотрели угрозу разорения в гнусных планах англичан и готовились войти в сношения с ненавистными «Сынами Свободы» С. Адамса. Совсем недавно центром протестов против зловещих замыслов британских тиранов был Бостон, теперь Нью-Йорк и Филадельфия сумели взять более высокую ноту в пронзительном протесте. Оно и понятно — их оборот в контрабандной торговле чаем всегда преисполнял Бостон черной завистью. Развернулась широкая пропаганда против «этой отравы, преподносимой Америке, этого вредного для здоровья чая», ввозимого из Индии, где, как известно, кишат змеи и люди умирают миллионами от неизвестных болезней. Долг патриота — пить кофе!