— Как хорошо, что все это кончилось, — сказал Левский, точно очнувшись от глубокого сна, и окинул взглядом корчму.
— Что кончилось, Васил? — спросил спутник.
— Это я своим мыслям ответил. Вспомнилось мне, дружок, какую борьбу пришлось выдержать, пока мы добились того, о чем едем сообщить товарищам нашим.
Отдохнув в корчме деда Акима, к вечеру Левский приехал в Троян, город, вытянувшийся одной улицей вдоль реки. За домами — гряды пологих гор, заросших буковыми и ореховыми лесами, сливовыми садами. Слива, меховой колпак, островерхая шапка и гончарные изделия прославили Троян. Нет вкуснее чернослива, чем из троянских садов. Нет изящнее и добротнее глиняной посуды, чем та, что делают троянские гончары. А без троянского колпака разве выйдет на улицу уважающий себя болгарин?
В ту же ночь в хане Василия Спасова, здешнего патриота, собрались на тайное заседание члены комитета. Когда улеглась радость встречи, Левский поднялся и сказал:
— Друзья! Чудесное известие привез я вам. Решено созвать собрание представителей всех революционных комитетов, чтобы выработать единую программу, принять устав нашей организации, сплотить все наши силы.
— Значит, договорились! — послышался удовлетворенный возглас.
— Договорились. Они приняли наше требование, чтобы большинство представителей было из Болгарии, а мы согласились с их доводами, что целесообразнее провести собрание в Бухаресте, где меньше опасности. Теперь вам надо выбрать своего делегата.
Весь следующий день Левский провел в Трояне, у члена комитета Ивана Маркова. Город праздновал крещенье. Всюду слышались голоса подвыпивших людей. В дом Маркова ввалилось человек шесть-семь поздравить хозяев с праздником. Марков угостил их вином. Один из пришедших захмелел и провозгласил тост за болгарских революционеров. Левский, чтобы предотвратить возможную неприятность, провозгласил здравицу султану. А когда все ушли, он сказал Маркову:
— Поэтому я и запрещаю моим последователям пить вино. Пьянство — самый большой враг человека. Он© многие семьи сделало несчастными. Этот порок особенно плохо отражается на тайных делах. Я всегда говорил и сейчас повторяю, что вновь посвящаемые в наше дело должны давать клятву воздерживаться от употребления спиртных напитков. Видели, что вино сделало с тем молодым человеком? Он сболтнул что не надо. Хорошо, что никто не обратил внимания. Красный Петко и белая Рада [54] никогда до добра не доведут.
Из Трояна Левский возвратился в Ловеч. Отсюда он продолжает подготовку к собранию: пишет, какими качествами должны обладать представители комитетов, торопит собирать деньги на поездку делегатов, требует держать все в строгой тайне.
Письма его того периода насыщены заботой о воспитании в рядах бойцов за освобождение высоких качеств революционеров-патриотов.
«Мы желаем всем соучастникам в нашем святом народном деле, — пишет он членам Орханийского комитета, — быть верными и постоянными в движении к цели, чтобы они говорили себе: «Лучше честная смерть, чем бесчестная». И действительно, кто постоянен до конца, для того уготована неописуемая радость, большой дар — признательность болгарского народа. Сейчас то время, когда каждый может себя проявить. Некоторые говорят: «А если я умру?» На это мы отвечаем: имя его навеки останется живым, заслуги его будут помнить дети И внуки. Следовательно, чтобы заслужить этот святой дар (признательность народа), надо жертвовать всем и даже собой... Для того честного болгарина, который понял и видит муки и неволю нашего народа, сердцем своим чувствует горячие и кровавые слезы наших обесчещенных тиранами матерей, братьев и сестер, для того нет страха, а смерть — утешенье и душеспасенье... Кто не действует таким образом, тот не болгарин, не христианин, не человек».
В Ловече Левский получил письмо от группы молодых болгар, только что вступивших в ряды борцов за народное дело. Левский пишет им в ответ: «Братья! Возродить нашу славную державу, освободить ее от проклятых агарян (турок, иноверцев.— А. С.), добиться чести и славы для нашего милого отечества Болгарии, а затем стать равными с другими европейскими народами, — все это зависит от- наших собственных объединенных сил.
Покажите себя достойными, верными и неустрашимыми во всех отношениях! Смелее, братья! Вперед! Ваше участие в народном деле сделает ваши имена неизгладимыми в истории нашего народа».
Ангел Кынчев, находившийся в то время в Ловече, делит с Левским все его труды. Молодой революционер (тогда Кынчеву шел двадцать второй год) быстро завоевал доверие организации. Через три месяца после приезда в Болгарию он уже выполнял самостоятельную работу комитетского уполномоченного, то есть то, к чему так рвался Обшти.